И ушла, оставив Лизу несколько взбудораженной подобной перспективой. А что, если поедет Илья?

Любовь Николаевна, осмотрительно молчавшая при начальнице, тотчас возмутилась, стоило той выйти:

— А почему меня не посылают? Я тоже могу всё нормально проверить!

Мария Ивановна весьма ехидно прокомментировала, враз забыв о мучающей ее нестерпимой головной боли:

— Ну, наверное, для безопасности наших мужчин. Лизонька-то уж точно никого соблазнять не будет. А вот вы — проблематично…

Лиза быстро опустила загоревшиеся чувственным огнем глазки, а Любовь Николаевна обидчиво посмотрела на сослуживиц и, надменно сжав губы, стала просчитывать смету на следующий год.

Октябрь был в своем привычном репертуаре, мелкий дождь моросил круглые сутки. Ждущий служебную машину у своего дома в семь часов утра Зайцев сильнее затянул пояс кожаной куртки. Наконец из темной глубины шоссе показалась знакомая машина с включенными фарами и затормозила прямо перед ним. Встряхнувшись, как вымокшая собака, он уселся на переднее сиденье и по указующему взмаху властной руки Ивана Андреевича затянулся в ремень безопасности.

В салоне было темно, и он не сразу понял, что на заднем сидении кто-то есть. Не поворачиваясь, бросил безучастный взгляд в зеркало над водителем и тело пронзила острая дрожь. Лизонька, убрав под темный беретик выдающие ее светлые волосы, смотрела на него с радостным удивлением в больших глазах. В них виднелось что-то еще — надежда? предвкушение? — не мог понять.

Он неловко с ней поздоровался, она мягко ответила своим музыкальным голосом:

— Доброе утро, Илья Викторович! — и оба напряженно замолчали.

В салоне нежно пахло весенней свежестью и Зайцев удивился собственной ненаблюдательности. Неужели он настолько не проснулся, что пропустил столь явный сигнал ее присутствия? Кончики нервов завибрировали от напряжения. Стараясь не показать виду, положил голову на мягкое изголовье сиденья и притворился, что дремлет. Но периодически не выдерживал, приоткрывал глаза и исподлобья всматривался в ее личико, отраженное в зеркале заднего вида.

Лиза сидела, чуть склонив голову набок, и расслабленно наблюдала за огоньками проезжающих мимо машин. Внезапно, почувствовав пристальное внимание, повернула голову и взглянула в зеркало, поймав взгляд Ильи, как в капкан. Оба замерли, глядя в глаза друг другу серьезно и тревожно. Первым не выдержал напряжения слабый мужчина. Он коротко вздохнул, будто получил сильный удар под дых, откинулся на спинку кресла и пугливо опустил веки, отгораживаясь от возможного обмана. Лиза разочарованно отвела взгляд и болезненно скривила губы, горестно усмехаясь.

Водитель ехал осторожно, не рискуя гнать автомобиль по сколькой дороге, поэтому приехали они только в полдень. Небольшой городок возник внезапно, вырвавшись из плотной стены сосен и мрачных раскидистых елей.

Иван Андреевич, плутовато щурясь, осведомился у Зайцева:

— Слушай, Илья, до завтра машина ведь не нужна?

Уже поняв, что за этим последует, тот обречено кивнул головой, перспектива остаться в гостинице вдвоем с Лизонькой будила в нем самые низменные инстинкты. Хотя что он волнуется, она наверняка уйдет в свой номер и он не увидит ее весь вечер. От этой мысли настроение почему-то резко упало, и Илья представил себе долгий одинокий вечер, полный еще большей безысходности, чем обычно, ведь под рукой не будет скрашивающего жизнь компьютера.

Водитель, не считая нужным отпрашиваться, просто поставил начальника в известность:

— Меня до следующего дня не будет, у меня тут кума живет, навестить надо. Но в гостиницу ты меня оформи, чтобы квитанция на руках была, для отчета и для жены, естественно.

Не соглашаясь, но и не возражая, Илья лишь досадливо пожал плечами вслед умчавшейся машине, и прошел в офис. Лиза уже сидела у экономистов, разбираясь в бумагах, и он, последовав ее примеру, начал копаться в распределительном блоке. Они усердно проработали до шести часов, не сделав и половины. Когда местный народ стал расходиться по домам, пошли в гостиницу, расположенную на соседней улице в крайнем подъезде обычного пятиэтажного жилого дома.

Тут выяснилась неожиданная вещь. Забронированный для них номер представлял из себя обычную двухкомнатную квартиру на пятом этаже. В большой комнате, считающейся двухместной, комендантша поселила мужчин, в маленькой — женщину. Кухня и удобства оказались общими. Лизонька с интересом обошла квартиру кругом, ничего не сказав, чем обманула ожидания Зайцева, предполагавшего, что она сморщит носик и заявит — какое убожество!

Умывшись и немного отдохнув, заглянула в комнату к соседу, предварительно учтиво постучав.

— Не хотите пойти поужинать, Илья Викторович?

Он отвернулся от окна, в которое разглядывал разноцветную рекламу на городской площади, и подошел к ней. Засунув руки глубоко в карманы, спросил, покачиваясь на носках:

— А где вы собираетесь ужинать, Елизавета Александровна?

Она оживленно доложила, напрасно стараясь угадать настроение Ильи по его непроницаемой физиономии:

— Я узнала у дежурной внизу: на соседней улице есть неплохой ресторан.

Чуть прищурившись, Зайцев кисло посмотрел на Лизу.

— Ресторан? А вы представляете, сколько денег надо на ресторан? У меня таких нет. Я ведь простой инженер, а не бизнесмен и не банкир.

Она на минуту задумалась. Ненавязчиво предложила:

— Тогда, может, купим продуктов в магазине и приготовим что-нибудь простенькое на кухне? Там есть и посуда, и микроволновка.

Не осознавая, что стоит уже вплотную к ней и, чуть трепеща ноздрями, втягивает в себя ее аромат, Илья язвительно обронил:

— А что, вы умеете готовить?

Заметя его маневры, Лиза столь же ехидно парировала, не делая ни малейшей попытки отстраниться:

— А я думала, что готовить будете вы.

Он усмехнулся и поднял руки, сдаваясь.

— Ладно, боевая ничья! Попробуем, может, в четыре руки что-нибудь и получится.

Оделись и спустились вниз, к сидевшей перед выходом вахтерше. Лизонька, приветливо улыбаясь, спросила:

— Вы не подскажете, где здесь поблизости магазин, продукты купить?

Занятая вязанием носка женщина даже не подняла головы. Но ответила довольно дружелюбно:

— Да на углу есть хороший большой магазин. Вы в конце квартала направо поверните и сразу его увидите, на нем яркая надпись горит — «Универсам».

Они вышли под нескончаемый моросящий дождь. На темной улице не горело ни одного фонаря, лишь на мокром асфальте отражались светящиеся окна окрестных домов. Идти было неудобно. Чтоб не поскользнуться на высоких каблуках, Лизонька крепко вцепилась в локоть спутника и зябко поежилась.

— Как неприятно! Не люблю я октябрь. Противный такой месяц. Сплошной туман, обман и сырость. Утром темно, вечером темно, днем сумерки. Скорей бы снег выпал, а то так муторно на душе!