— Можно я задам прямой вопрос? — обратилась я к ней и, получив разрешение, продолжила: — У вас справа и слева два напитка. Что это за напитки?

— Они сейчас оба справа. — Она показала на одну из сторон стола за экраном. — В одном вода, в другом лимонад.

— Хм… а если смотреть на них, какая функция у этих напитков? Ну вода, по всей видимости, символизирует прозрачность… А у второго какая функция?

— Вода утоляет жажду. А вторым я заменяю с апреля прошлого года алкоголь.

— Алкоголь был раньше для фильтра? — уточнила я.

— Много для чего… сейчас буду плакать… хотя я не собиралась.

— Просто это так ритуализированно… то, как вы их держите. Я не рядом, поэтому спросила… Но я представила, как торжественно вы пьете напиток из бокала для шампанского. В этом было бы очень много траура. Мне показалось.

Она молча плакала. Я продолжала:

— Траура, прямо скорби… Горе — это то, что мы иногда проживаем в истерике. А скорбь — это очень интимный процесс. И поэтому я рада, что вы говорите: вот они, два бокала. В одном вода, а в другом то, чего с апреля прошлого года в жизни больше нет. По чему вы так скорбите?

— Не знаю, по чему или по кому…

— А как мне вас поддержать в вашей скорби?

— Если бы у меня был ответ на этот вопрос, то меня не надо было бы поддерживать, я бы справилась. Я никогда не думала, что скорблю по чему-то или по кому-то. Я всегда рассматривала алкоголь как некоего друга.

— Этого друга теперь нет. Это утрата. Когда мы что-то теряем, то скорбим. Особенно если эту утрату мы сами инициировали. Тогда мы дважды скорбим — и о своем решении, и о своей прошлой жизни, и о том, что этого верного друга больше нет рядом.

— Алкоголь был способом жить. Он был везде. Он соединял людей, он соединял меня с самой собой, он меня от всех отгораживал. То есть он заменял мне много чего. Но кое-как я это прожила и справилась…

— Я уверена, что вы справились. Но вы как будто бы не отгоревали, не отскорбели.

— Так я и не горевала, и не скорбела. А что, мне по этому горевать и скорбеть надо было? Я не знала!

— Как я могу вас поддержать, сопроводить вас в этом пути скорби? Там очень много вселенского траура.

— Причем так странно… Он ведь везде есть — бери и делай. Но я так больше не хочу.

— Вы имеете в виду алкоголь?

— Да, да! И его можно пойти и купить, начать снова пить.

— Не отскорбев, вы не сможете пережить триумф, пережить то, как живете сейчас. Именно поэтому вы и задаетесь вопросом: если он везде, а вы этим не пользуетесь, не лишаете ли вы себя чего-то? Не идете ли слишком сложным путем? Потому что между «я перестала употреблять» и «я живу в согласии с собой» есть скорбь. И лишь потом — та самая триумфальная гордость: «Отскорбев, я все равно приняла решение жить не так, как до скорби, а иначе».

— Я чувствую, что приняла решение не пить, и я живу, но есть там что-то между…

— Да… моста нет. И это мост скорби, который вы выкладываете своими слезами. У нас нет прописанных правил для скорби. Я буду рада, если вы ее со мной и с нами всеми разделите. Скорбят вместе. Несмотря на интимность и сакральность этого процесса, его проживают вместе. Скорбь надо увидеть. Это чувство заслуживает почести.

После группы пациентка написала рефлексию: что она пережила и как приняла решение написать письмо алкоголю. Зайти в скорбь. Прожить… Впустить туда группу и меня. Разделить это с нами, дать себе шанс прожить это вместе. Траур мы проживаем вместе, в группе, в семье, среди родных.

В психотерапевтических письмах есть определенная структура: они состоят из трех частей, без которых прощение и прощание невозможно.

1. За что благодарю и люблю.

2. За что ненавижу и презираю.

3. Зачем прощаюсь.

Моя пациентка разрешила мне прочесть это письмо на следующей группе и анонимно поделиться им в моей книге.

Письмо алкоголю

Привет, моя любовь. Как ты? Как ты там без меня? Я скучаю. Я страдаю. Я грущу. Я хочу к тебе. Я переживаю эту жизнь без тебя. Мне плохо. Мне горько. Мне одиноко. Я совсем одна. Нет больше тебя — моего друга, моего любовника, моего близкого и родного существа. Ты был для меня всем. Мне не нужен был никто другой. Я с тобой всегда была счастлива, даже когда мне было плохо. Ты поддерживал меня, ты всегда был рядом, всегда! А теперь тебя нет.

Мне велели поблагодарить тебя. Сейчас я наберу воздуха в легкие, всплакну, повою и начну писать. Мне не хватает воздуха без тебя. Мне не хватает жизни. Жизни с тобой. Я не хочу идти дальше. Но я должна. Себе должна. Я в долгу перед собой, понимаешь? Ты отнял у меня все. Ты отнял у меня меня. Жизнь мою забрал. Я хочу это вернуть.

Я хочу снова быть веселой девчонкой в белом платье выше колен, с косичками и бантиками, хочу бегать, хочу узнавать этот прекрасный и удивительный мир.

Я хочу снова быть женщиной. И любить. Любить кого-то из плоти и крови, живого и настоящего, того, у кого есть руки и язык, чтобы трогать меня, целовать и разговаривать со мной. Я хочу снова быть живой. Я хочу жить.

Поэтому я благодарю тебя. За те годы, за то большое количество лет, что ты был со мной. Это не всегда было весело. Но это было. Вот за то, что со мной это было, я тебе благодарна.

Я благодарю тебя за любовь, которую я могла испытывать рядом с тобой.

Я благодарю тебя за секс. Когда ты был рядом, я могла быть расслабленной и фантазировать о запретном, я могла проявлять себя разной и делать то, чего не делала без тебя.

Я благодарю тебя за дружбу. Ты тот, кто никогда не предаст, никогда не бросит, никогда не отвергнет, никогда не скажет дурного слова, тот, кто всегда рядом и точно знает, когда нужен.

Я благодарю тебя за близость. Ни