Хоть кресло в "девятке", как она где-то слышала, и называлось "анатомическим", никакого восторга своим комфортом оно у женщины не вызывало – спина ее затекала и начинала ныть уже через полчаса езды, а ноги так и не смогли приноровиться к неудобно расположенным педалям. Наконец, Ирина так и не смогла привыкнуть к идиотской коробке передач, поскольку так и не обнаружила разницу во включении первой и задней передач.

Ей довелось ранее немного поездить на "БМВ-316", которую ее подруге Лариске иногда доверял муж, и Ирина не переставала удивляться, насколько более информативен рычаг коробки с точно такой же компоновкой у машины из Баварии, насколько проще было в ней с первого раза включить именно ту передачу, которая требовалась.

Но выбора у Ирины не было – отец, с которым она уже несколько раз заговаривала о необходимости сменить марку автомобиля, всегда резко обрывал ее:

– Дочь, я подарил тебе именно "Жигули". Ты думаешь, я по старости своей не знаю, что существуют иные автомобили? Ты думаешь, я не слышал про все эти "вольвы" да "мерседесы"? Не ездил на них?

– Я знаю, что ты ездил. И сам мог убедиться, что "Жигули" и в подметки..

– Иришка, если я что-то делаю, я всегда думаю обо всех последствиях. Вот выйду на пенсию – разъезжай хоть на "крайслере", мне будет уже все равно. А пока…

– Ну папа!

– Дочь, откуда у тебя может появиться дорогой автомобиль? Что обо мне могут подумать, увидев тебя в "мерседесе", и какими неприятностями может обернуться для меня твоя прихоть?

– Но я же не прошу "мере". Помоги хоть с "опелем" или "фордом"! Последняя "фиеста" – она такая симпатичная, маленькая, как раз для меня…

– Ира, – всегда обрывал ее отец в такие минуты, строго сдвигая брови, – разговор окончен. Ты, в конце концов, уже не маленькая, сама должна все понимать.

– Папа, ну почему?..

Но Борис Степанович демонстративно отворачивался от дочери или переводил разговор на другую тему – спорить с ним, как поняла Ирина еще с самого раннего детства, было совершенно бесполезно.

Вот и приходилось ей теперь изо дня в день с раннего утра садиться в ненавистную "таратайку", как презрительно называла женщина свое средство передвижения, чтобы отвезти детей в садик, показаться на работе, пробежаться по магазинам, съездить на рынок и вылезать из-за руля только поздним вечером, когда все дела оставались уже позади.

Самое же противное заключалось в том, что московские водители-мужчины не прощали женщине, если только она не сидела за рулем престижной иномарки, ни одной промашки.

Стоило Ирине зазеваться или не успеть "воткнуть" нужную передачу на светофоре, не найти вовремя места для парковки или, наоборот, просвета в потоке для выезда со стоянки, как каждый мужик за рулем считал своим долгом показать, что женщина за рулем – национальное бедствие. Они сигналили, крутили пальцами у виска, "подрезали" машину Ирины, а иной раз вообще выкрикивали в открытые форточки что-нибудь оскорбительное и мерзкое. На снисхождение, сочувствие или хотя бы понимание ей в своих "Жигулях" на московских улицах рассчитывать не приходилось.

А тем временем ее подруги на престижных иномарках являлись предметом уважения или легкого "автомобильного" флирта – им прощалось даже то, что прощать вряд ли следовало… Вот и сегодня, рванув, чтобы не мучиться с включением первой, с последнего светофора на второй передаче, Ирина влетела во двор своего дома в жутком настроении.

Во-первых, снова подвела "таратайка" – кнопка в замке багажника вдруг стала нажиматься настолько туго, что Ирина еле-еле смогла открыть багажник, чтобы забросить туда купленные в универсаме продукты. Во-вторых, допек милиционер:

Ирина не успела еще отъехать от работы и пятидесяти метров, как откуда-то взявшийся страж порядка на дорогах безжалостно штрафанул ее за непристегнутый ремень безопасности. Не помогли ни улыбки, ни упрашивания – обычное ее оружие в борьбе с гаишниками. А ведь и в этой неприятности была виновата только машина – ремень находится в ее салоне в столь неудобном месте, что ей, усевшись за руль, приходилось мучительно изгибаться и выворачиваться, пытаясь дотянуться до этого средства пассивной безопасности. Естественно, каждый раз совершать этот подвиг с пристегиванием Ира не собиралась.

В-третьих, у Ирины сегодня "сорвался с крючка" верный суперклиент – крупная компания по оптовой торговле обувью была перехвачена конкурирующим рекламным агентством как раз в тот момент, когда, казалось, до полной победы оставалось чуть-чуть – только дожать. Но… Создавать рекламу обуви и пожинать плоды в виде выплат клиента и процентов от контракта будут теперь другие.

Вдвойне обидно было оттого, что Ирина не понимала, никак не могла уловить, где, в какой момент она совершила ошибку, почему не сумела доказать, что именно ее рекламное агентство самое лучшее, самое профессиональное и самое выгодное для клиента.

Наконец, главная катастрофа сегодняшнего дня приключилась с Ириной тоже на работе. Это случилось неожиданно. Обычно она отлично чувствовала приближение "проблемы" без всякого календаря, – начинал болеть живот, распухали, наливаясь буйной силой, груди. На этот раз все симптомы свидетельствовали о том, что в запасе у нее есть еще как минимум три дня, а значит, есть время подготовиться.

Но сегодня все на свете ополчилось против Ирины, и природа подвела ее в самый неожиданный момент – как назло, именно в тот день, когда она вздумала надеть свой элегантный белый костюм. Ни о какой работе больше не могло быть и речи. Кое-как воспользовавшись подручными средствами, вконец измученная и расстроенная, Ирина отпросилась и убежала с работы еще задолго до обеда. Она отлично знала, что Павла в это время дома нет. Рабочий день в его компьютерной фирме не регламентировался никакими временными рамками, и даже в самые "короткие" дни он возвращался домой не раньше семи-восьми вечера.

Детей забирать из сада было еще рано, а потому Ира надеялась полежать пару часов в тишине и спокойствии, дабы привести в порядок нервы.

Яростно хлопнув дверцей "девятки", молодая женщина нажала кнопочку сигнализации и центрального замка на брелоке и, не проверяя, закрылись ли двери, поспешила в подъезд, к лифтам. ("Ну хота бы кто угнал ее у меня! Может, тогда новой удалось бы разжиться!" – думала она иногда.) Ирина не обратила внимания на то, что кто-то зашел в подъезд вслед за ней и остановился у нее за спиной в ожидании лифта. Она была сейчас слишком занята своим самочувствием и своими проблемами, чтобы обращать внимание на всякие мелочи.

Только войдя в лифт и обернувшись к дверям, Ирина увидела, что попутчиками ее стали двое молодых небритых людей с явно кавказской внешностью.

Смутная тревога охватила ее. Вряд ли кому-нибудь понравилось бы такое соседство в тесной кабинке полутемного грязного лифта.