— Дай зверя, — сказала она.

Я повернулся к ней так, чтобы она могла залезть в соответствующий карман. (Сам я после памятного укуса в нос стал предельно осторожен; в наших отношениях с зомбированной Сволочью появилась ощутимая прохладца.) Аджуяр достала крысу и, не обращая внимания на отчаянные трепыхания и писк, плотно прижала ее животом к плоскости пятна. С мелодичным звоном дверь отворилась, и мы ступили в полутемное помещение.

Дверь за нашими спинами мягко закрылась, и эта мягкость, и то, как дрогнул при этом пол, заставили меня почувствовать, что масса этой двери неимоверно велика. Появилось ощущение, что мы вошли в громадный сейф. Это чувство усугублялось и тем, что, стоило двери закрыться, как тень, в которую мы ступили, превратилась в непроглядный мрак.

Стоя в темноте, я чувствовал себя полным идиотом. Потому что в темноте вокруг нас явно происходила некая бурная деятельность. Раздавались какие-то поскрипывания, и нас обдавало при этом легким ветерком. Тихо, на пределе восприятия, то басисто, то тоненько звучал какой-то технологический гул, а в резонанс с ним мелко, до щекотки в ногах, вибрировало все помещение. Шарканье, шелест, еле слышный неразборчивый шепоток… Эта не совсем тишина порождала острое сознание опасности и незащищенности. Я машинально напрягся и даже, пригнувшись, встал в боксерскую стойку, прекрасно понимая, что толку от этого никакого.

— Идет сканирование, — услышал я тихий голос Аджуяр. — Лучше при этом стоять неподвижно, быстрее закончится.

Я заставил себя расслабиться, опустил руки и замер. Я почувствовал, как Аджуяр коснулась меня, а затем сунула мне в карман Сволочь. Прошла минута, две, три… И тут мрак начал плавно рассеиваться, являя нашим глазам довольно неожиданную картину.

В белокаменном просторном холле, где, как оказалось, мы находимся, метрах в трех от нас и метрах в пяти от пола, расположившись в три шеренги, висели около сотни «пчеловодов» все в тех же розовых одеяниях. Висели они, пользуясь, конечно, такими же, как у меня, антигравитационными способностями. Руки их были вытянуты по швам, подбородки браво задраны.

Я смотрел на них. Они сосредоточенно смотрели сквозь меня.

И тут, показавшись настоящим громом после царившей не совсем тишины, холл наполнился бравурными звуками, напоминавшими игру духового оркестра. И я услышал голос человека, которого до того даже не заметил (он зависал слева и чуть позади нас, лицом к строю):

— Господа офицеры!

«Пчеловоды» вытянулись еще сильнее, превратившись, казалось, в каменные статуи.

— Да здравствует Государь всея Руси, самодержец и помазанник Божий Роман Михайлович Романов! Ура!

— Ура! Ура! Ура! — взорвался строй.

Я с удивлением обнаружил, что не только не смущен и не только готов к такой помпезной встрече, но уже давно и с нетерпением жду ее. Взмыв, к ужасу Аджуяр, над полом, я не спеша проплыл перед строем, вглядываясь в лица приветствовавших. Лица мне понравились. Они были молоды, и в них читались спокойствие и решимость. Признаться, я надеялся увидеть среди них и лицо Семецкого, ведь «починили» же его однажды, кто знает, может быть, он выкарабкался и на этот раз… Но нет. Семецкого в строю «консервативных пчеловодов» не оказалось.

Я подплыл к командиру и, повиснув рядом с ним, обратился к строю:

— Благодарю за службу. Вольно.

Строй расслабленно зашевелился.

— Р-разойдись! — рявкнул командир, и шеренги рассыпались.

«Пчеловоды», бросая на меня короткие любопытствующие взоры, разлетелись в разные стороны, а их командир повернулся ко мне:

— Как счастливы мы, государь, видеть вас в добром здравии и невредимым! воскликнул он. — Ваш след потерялся. Лишь эпизодические известия да угрозы врагов, посылаемые в ваш адрес, давали нам призрачную надежду на то, что еще не все потеряно. Но мы не были уверены в достоверности этих сомнительных известий.

Тут только я смог разглядеть его как следует. Белокурый мужчина средних лет с короткой шкиперской бородкой, но без усов. Однако выражение его лица несколько отличалось от того, что я видел у его подчиненных. Вместе с радостью, о которой он говорил, читались в его серых глазах и усталость, и глубокая озабоченность, и даже растерянность.

— Рад взаимно, — кивнул я. — Давайте-ка спустимcя. Моя спутница — джипси, и наше парение в воздухе ей несколько непривычно, а возможно, оно и пугает ее.

— Но можем ли мы доверять ей? — неуверенно глянул он вниз. — Эти джипси…

— Только благодаря ей я жив и нахожусь тут. Так что прошу любить и жаловать. Зовут ее Аджуяр. А как, кстати, мне обращаться к вам?

— Ох, простите, — искренне смутился мой собеседник, приземляясь вместе со мной рядом с Аджуяр, — с этого следовало начать. — И обратился к нам обоим: Меня зовут Филипп. В нашем братстве я исполняю обязанности старшего… Но признаюсь, это вынужденное положение. Я, как и все те, кого вы сейчас видели, больше привык исполнять, нежели отдавать приказы. Наш истинный вождь пропал…

— Я знаю, — остановил я его жестом и достал диск письма дядюшки Сэма. Вот послание вашего командира, — протянул я носитель ему. — Он в беде и просит у вас помощи.

Глаза бородача вспыхнули:

— Это меняет дело! — воскликнул он, беря письмо. — Главное, что он жив! Его держат на космическом корабле или на какой-то планете?

— На планете, — ответил я, слегка удивившись вопросу.

— Тогда мы обязательно выручим его! — обрадовался бородач, поглаживая диск. — Мы должны это сделать прежде всего прочего. Только Сэмюэль владеет полной информацией о предстоящем… — он опасливо глянул на Аджуяр. — О предстоящей операции.

— Ты хотел сказать, «о предстоящем перевороте»? — усмехнувшись, уточнила цыганка.

— М-м… Да, — вновь, коротко глянув на нее, согласился он. — Я именно это и хотел сказать. Сэмюэль создал нашу организацию. — Филипп перевел взгляд на меня. — Именно он, мой государь, разработал план вашего появления в нашем мире и дальнейшего возведения вас на трон. Но из-за этих грязных… — внезапно он остановился.

Но вновь вмешалась Аджуяр:

— «Из-за этих грязных джипси», — ты хотел сказать?

— Да, — холодно бросил бородатый Филипп, — из-за случайности, которую не мог предвидеть никто, все пошло наперекосяк. Я действительно рад видеть вас, государь, — голос его стал тише и доверительнее, — но, признаться, я впал в растерянность. Я понятия не имею, что мне нужно делать, но, приняв на себя командование, старательно скрываю это от подчиненных… Вся надежда на это, потряс он диском письма и мечтательно улыбнулся.

— Какого ж дьявола ты тут болтаешь с нами! — рявкнула Аджуяр. И передразнила: — «Впал в растерянность»… Пока вы тут впадали в растерянность, мы сотню раз рисковали жизнью, чтобы добраться до вас.

— Да-да, вы, бесспорно, правы, болтать не время, — улыбка бородача стала натянутой. — Рядом с вами меня удерживает лишь дань вежливости. — Аджуяр презрительно фыркнула, но Филипп продолжал: — Выручить Сэмюэля — это главная наша задача сейчас.