– Я здесь, – с трудом прошептала она. – Берт, я думаю, ты мой талисман, моя счастливая звезда.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Голова болит.

– Мари, ты нас ужасно напугала, – сказала я.

– У нее прямо-таки дух вышибло, – сказал Блейк.

– Ты получила такой удар в лоб! Ветка чудом не затронула висок.

Все мы отдыхали несколько минут, радуясь тому, что Мари пришла в себя и надеясь, что она сможет продолжить путь.

Блейк взглянул на карту.

– Интересно, где лучше всего переправиться через Бристольский залив? Нам нужна какая-нибудь лодка и паром, чтобы добраться до Кардиффа. Только паром на Кардифф – большой риск, и ходит он нечасто. Уэстон-Супер-Мар, Сент-Лоуренс или Бернем-он-Си – все они находятся у залива, и до них можно добраться. Возможно, там есть паромная переправа. Мари, сколько еще времени тебе нужно?

– У меня раскалывается голова. Боюсь, я не удержусь на лошади. У меня есть еще несколько минут?

Блейк оглянулся.

– К сожалению, времени у нас нет.

Он помог мне сесть на лошадь, сел сам и снова оглянулся. В лесу послышался стук копыт. Бертрум посадил Мари за спину.

– Держись, Мари.

Три лошади пустились галопом по тропе, ведущей в чащу. Четвертая лошадь скакала без всадника. Мы тесно прижимали колени и аккуратно уклонялись от ветвей, но за спиной все время слышался шум погони.

– Это они?

– Они.

В лесу мог быть кто угодно, но все мы знали, что это преследователи. Даже в глубине души я не могла себе представить, что мы не сможем от них сбежать. Арест для меня означал верную смерть.

Выехав из леса, мы пересекли луг, добрались до дороги и направились на запад.

На вершине холма я оглянулась и увидела полицейский отряд. Это был Джексон с помощниками. Они приближались. Пару минут спустя я снова оглянулась. Они были от нас на том же расстоянии, что и до этого, – не приблизились и не отстали.

А потом мы увидели небольшой указатель на север и на юг.

– Поедем на юг, – предложил Блейк.

Вдруг я вспомнила слова Габриеллы: «Иди на север к паромщику».

– Блейк, нам надо ехать на север.

Блейк повернул на север. Проехав милю, мы увидели указатель с надписью: «Паромщик».

Мы поскакали туда, спустились к кромке воды, к плоскому парому.

Паром был такого размера, что едва хватило места нам, лошадям, паромщику, который побежал нам навстречу, когда Блейк помахал купюрами.

Вскоре мы отчалили и оказались на расстоянии четверти километра по направлению к Бристольскому заливу. Паромщик сказал, что нам надо преодолеть тридцать два километра, после чего свернуть на юго-запад по направлению к Кардиффу.

Я улыбнулась Мари, радуясь тому, что мы благополучно добрались до парома и ускользнули от преследователей. Однако Мари еще не пришла в себя. Она смотрела на меня так, словно не узнавала. И в следующее мгновение, потеряв сознание, упала в холодную воду.

– Подождите, вернитесь! Она не умеет плавать! Мари! Паромщик повернулся к Блейку.

– Те люди на берегу – ваши друзья?

– Совсем наоборот.

– Если я вернусь за ней, окажусь на расстоянии выстрела. Я не могу быстро менять направление.

– Вернитесь, – сказала я.

– Не торопись принимать решения, – возразил Блейк.

– Подумай о том, что означает ее спасение.

Паром удалялся от берега, а Мари уплывала от нас все дальше и дальше.

– Я решила.

– Николетта, тебя повесят, если мы вернемся за ней. Я вспомнила, как мы стояли в гостинице Мириам и Мари предлагала мне свою шею.

– Милорд, я знаю.

Я спрыгнула с парома и неловко поплыла в намокшем платье по направлению к Мари.

Медленное движение. Короткие выдохи. Холодная вода обжигала до костей. Я боялась, боялась, что не смогу добраться до нее вовремя. Что она умрет. Боялась и за свою жизнь, потому что видела на берегу Джексона Лэнга и его помощников.

Мари плавала лицом вниз. Она начала погружаться в глубину. Возможно, ей повезло, если ей суждено было умереть так. Ее смерть будет быстрой, мозг оцепенеет с последней мыслью о жизни. На мгновение мне захотелось закрыть глаза и утонуть вместе с ней.

Я притянула Мари к себе, перевернула лицом вверх, обняла и поплыла к берегу.

– Мари, дыши. Пожалуйста, дыши. Чувствовалась только тяжесть неподвижного тела. Если ей суждено выжить, я должна доставить ее на берег. Нельзя оставаться в холодной воде, но возвращаться с Мари на паром было тоже невозможно.

Джексон и его помощники ожидали меня на берегу. Они взяли у меня Мари и вынесли на берег. В полном изнеможении я выбралась из воды и на четвереньках поползла к Мари.

Я взглянула на воду – туда, где должна была находиться наша свобода. Блейк, Бертрум, четыре лошади и паромщик казались темными тенями в лучах заходящего солнца.

Я бросилась к Мари, пытаясь привести ее в чувство. Джексон пытался нащупать у нее пульс. Меня била дрожь.

– Пульса нет, – сказал Джексон.

– Мне жаль, Николетта.

– Нет, она жива. Она просто замерзла, она…

– Николетта, ее нет. Она покинула нас.

– Нет! Она с нами, с ней все будет хорошо. Подождите. Я схватила подругу и прижалась грудью к ее груди. Она была холодной и безвольной.

– Мари, я тебя не отпущу. Не уходи. Вернись!

«Господи, не отнимай у меня Мари!» Джексон коснулся моей руки.

– Николетта, вы должны поехать с нами. Мы сделаем все, чтобы о ней позаботились.

– Говорю же вам, она не умерла.

– Взгляните на цвет ее кожи. Он поднял ей веки.

Мари моргнула.

– Мое сердце… Мое сердце… Она провела рукой по груди.

– Николетта, с моим сердцем все в порядке, но голова очень болит.

– Мари нужен врач, – объявила я пораженным мужчинам.

– Она его получит. Николетта Карон, вы арестованы по обвинению в убийствах Дентона Брикмана, Фредерика Бодема и Оливера Дэвиса.

Я промолчала и тут увидела, что паром возвращается к берегу.

– Мари Таччи, вы арестованы за соучастие в убийстве Дентона Брикмана.

Мари закрыла глаза.

– Мари, все будет хорошо. Пожалуйста, Мари, соберись с силами ради меня.

Внешне я оставалась спокойна, но внутри меня все бурлило. Я не могла поверить, что Мари пришла в себя.