litbaza книги онлайнСовременная прозаСтранник - Петр Катериничев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 163
Перейти на страницу:

Жаль не привелось узнать, чего таки хотели бравые парни и по чьему указанию ринулись догонять иноземную тачку с дипномерами, гори оно огнем! А уж громыхало и постреливало от поверженного «броневика»! «Мы шли под грохот канонады, мы смерти смотрели в лицо...» Чушь это. Прав Ларошфуко: «На солнце и на смерть нельзя смотреть в упор».

А кто все-таки дал наводку? Умник Корнилов сопел рядышком в машине, его друг и соратник Григорий с кляпом во рту томится в коридорчике, скрученный морским узлом и закованный в строгие «кандалы», все системы связи Данилов грубо расколотил, а дорогую аппаратуру сложил в кофры, и сейчас она покоится в багажнике. Выходит, на красную иномарку навел сам Сергей Оттович Гриф? Зачем?

Или?.. Некто умный и предусмотрительный играет не только его, Данилова, олигарха Головина, но и дядю Грифа? Так сказать, тройной tulup, вертляво и без реверансов? Уж очень легко кололся господин-товарищ-барин, он же соглядатай-неофит Сергей Корнилов! Кто-то рассчитал, что тот изначально не станет упираться по хлипкости и мечтательности натуры и – подставил его Олегу «языком»? Тепло. Кто? Сам Гриф? Или тот, кто решил «отработать» Грифа «до грунта» и ударить башкой о стенку, именуемую «папа Головин»?

Есть и еще вариант: Дашин папашка сам заварил крупу, сымитировав похищение дочери, а теперь помешивает, подсаливает и смотрит, что за кандер получится и в чью голодную глотку его влить горяченьким, с пылу да с жару – чтоб пробрало!

Похоже? Только одно большое «но». А что, если бы он, Данилов, по невниманию или спонтанности чувств-с не заметил легкого колыхания занавески и любопытствующего силуэта Корнилова за ней? Сел бы себе в такси и мирно отправился ябедничать Папе Рамзесу? Или – вернулся домой, набрал 02 и законопослушно настучал бы родной милиции о совершенном злодеянии? Или – еще проще: напился бы с расстройства, как ленивый кит, и упал в бессильной прострации?

М-да. Строительство версий при недостатке фактов – дело безнадежное до полной умозрительности. Оно, конечно, способно развлечь путника на пустынной дороге по пути к питейному ларьку, но и не более. Значит, нужно добывать факты.

Вот только в контору с интригующим наименованием «Контекст» соваться уже, пожалуй, не стоит: скорее всего, перспективная идея исчезновения Олега Данилова без шума, пыли и завещания уже овладела массами. Нет, может, он и преувеличивает, но... Какую версию ни прикинь на случившееся, а роли для себя в будущем спектакле он не видит. Статист сыграл героя-любовника и должен покинуть сцену. Ибо роль задумывалась всего лишь как наживка для будущего широкомасштабного действа. Скажем, буйства Цезаря из-за распутной Юлии Младшей.

Олег разглядел впереди огни. Приют дальнобойщиков: мотель, забегаловка, заправка. Даже с полдюжины задолбанных до последней возможности потаскух: они и «ночными бабочками» прозываются как раз потому, что при свете дня на такую не польстится даже мертвецки пьяный водила! Пора будить попутчика: лучше всего его оставить в ночном кафе.

Данилов крутанул настройку приемника, прибавил звук:

Я маленькая лошадка,

Но стою очень много денег,

И я везу свою большую повозку

С того на этот берег... [13]

Ага, бодрая и оптимистичная песенка. Как все нынешние, про скорую кончину.

Ну и пес с ними, с такими нынешними! А что наш философствующий стукач? Спит, проклятый!

– Эй, вратарь, готовься к бою! – гаркнул Олег ему на ухо, перекрывая жалостливые завывания приемника.

Корнилов икнул, что-то пролепетал, не просыпаясь, и умудрился свернуться на сиденье мелким калачиком, подтянув коленки ко лбу. Редкие волосики были разбросаны по хрящеватой башке пегим налетом: стрижка типа «короткая удлиненная» при таком угловатом черепе делала тот похожим на костистую голову не до конца обглоданной рыбы. М-да, героя-любовника из него не получится. Зато для роли предателя партизан – просто находка!

Олег проехал место кормления и развлекухи шоферской братии метров на пятьдесят вперед и припарковал автомобиль в тени высокого кустарника: нечего запростецким ребятам пялиться на иноземные номера. Крепко потряс Корнилова за плечо, рявкнул командным голосом:

– Вторая рота – па-а-адъем!

– Что! – вскинулся тот, испуганно вытаращился на Олега. – Ты кто?

– Конь в пальто!

– А-а-а... – Глаза Корнилова прояснились, он зажмурился, закрыл лицо ладонями, пробормотал:

– Снилась всякая дрянь! Какие-то тетки грудастые...

Голые... И вода.

Он бредит чудесами.

Рой женщин раздевается в тени

Густых деревьев у лесного пруда.

Красавицы на редкость все они.

Одна же краше всех, и это чудо

Из героинь или богинь ногой

Болтает ясность влаги ледяной [14], -

продекламировал Олег.

– Куда там! – скривился Корнилов. – На уток они были похожи, то ли волосатые, то ли в перьях... Бррр!

– Сон разума рождает чудовищ. Пошли, болезный. Корнилов суетливо мотнул головой по сторонам, затравленно озираясь; спросил с затаенным испугом:

– Куда?

– Не мельтеши душой, лишенец! Чтобы тебя придавить, будить было совсем не обязательно. Водку пить будешь?

– Буду.

– Ну и вытряхивайся.

Через несколько минут они уже сидели в шоферской забегаловке. Олег налил Корнилову стакан до краев, тот выхлебал все разом и на старые дрожжи совершенно осоловел. Данилов осушил свой стаканчик, и тут непрошеная скорая тоска настигла стилетным жалом, но тоска не слезливая – бешеная. Она забурлила в крови пенной брагой, пробуждая дремлющую ярость. Олегу хотелось встать и – крушить все вокруг!.. А следом ледяной волной накатилась тревога за Дашу. Олег закаменел лицом, стиснул зубы и замер, волей пережигая гнев.

– Ты что заметался, герой?

– Мне пора.

– Ты счастлив. Тебе есть куда спешить.

– Это ты называешь счастьем?

– Да. Просто сейчас ты еще не знаешь об этом. А с годами... у большинства людей жизнь сужается до размеров такого вот шалмана. Как и время. Только и успеваешь крутить головой на тонкой шейке, словно в поезде – пересчитывая проносящиеся перронные фонари. А это убегает твое время. И другого не будет.

И ни у кого из живущих не будет другого времени, ты понимаешь это, герой?

Когда-то Василий Розанов записал в страшном прозрении, наблюдая веселящуюся, яркую, радостную толпу людей вокруг: это были и дети, нарядные или чумазые, и будочники, и кокотки, и лукавые дамы из общества, и солидные господа, и начальники значимых департаментов, и миллионщики, и нищие, и солдаты, и сутенеры, и биржевые маклеры... Одни были людьми чести, другие – проходимцами, третьи – провокаторами, презренными и презираемыми... А мысль философа была ясной и жуткой в этой своей ясности: «Неужели они все умрут?» И – смутила его душу, как продолжает смущать наши. И души скорбят, слыша скорбь ушедших. – Или все мы – солдаты в маршевых ротах неведомого генерала? Помнишь Ду Фу, «Песнь о боевых колесницах»?

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 163
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?