— Не буду вас разубеждать, герр майор. Самый лучший опыт — это тот, который получен лично. Думаю, что вы, как разумный человек, вполне способны сделать собственные выводы. Тогда можно будет вернуться и к этому разговору.

— Хм! Логично! Как я понимаю, моё дальнейшее пребывание в этом уютном месте…

— …Подошло к концу. Нам с вами предстоит небольшое путешествие.

— Не секрет — куда?

— Не секрет. В Россию.

— Хм…

— Смею предположить, герр майор, что вы там сможете встретить некоторых людей, которые, вполне возможно, являются вашими старыми знакомыми…

— Это где ж такое место, штурмбаннфюрер? На тот свет я пока не собираюсь… А большинство м о и х старых сослуживцев, увы, пребывают в лучшем из миров. Да и, откровенно говоря, я уже как-то настроился на работу здесь… Во всяком случае — в Европе.

— Не беспокойтесь, герр майор, уж это-то от вас никуда не убежит! Моё руководство, не хуже вас самого, понимает истинную ценность возможного сотрудничества. Именно здесь! Просто обстоятельства сложились таким образом… Поверьте, данная поездка действительно является очень важной!

— Ну, раз так… Жаль, однако, я как-то уже настроился сходить ещё куда-нибудь — в смысле, в какой-либо ресторан.

— В какой же?

— Раз пошла такая спешка — выбирайте сами, мне всё равно…

— Хорошо, я передам ваше пожелание своему руководству. Надеюсь, оно не откажет… А пока я бы попросил вас…

— Собрать вещи? Пять минут — только умоюсь.

— У вас что — нет никаких вещей, герр майор?

— Да вот как-то не завезли…

Рассмотрев просьбу важного пленного, руководство Метцера не нашло в ней ничего невыполнимого. Тем более что русский не настаивал на каком-то конкретном ресторане. Поэтому заведение подобрали, учитывая все требования безопасности.

Вечер прошел без каких-либо эксцессов. Гальченко вел себя спокойно, не устраивал никаких неожиданностей. И вообще при взгляде на него складывалось впечатление, что уставший человек попросту захотел слегка расслабиться после тяжелой трудовой недели. Он мирно сидел за своим столиком, прихлебывал пиво, изредка дополняя его шнапсом, и с интересом рассматривал окружающих. Через пару часов заскучал и попросился домой.

И только выйдя за ворота служебного особняка РСХА, Метцер облегченно перевел дух. Теперь он хорошо понимал беднягу Кройцера: майорские погоны ему достались действительно недаром. Все время, пока русский пялился на окружающих и глушил шнапс вперемежку с пивом, штурмбаннфюрер сидел как на иголках, поминутно ожидая какой-то каверзы с его стороны. А уж на что способен его собеседник, он представлял себе достаточно хорошо. В отличие от многих своих коллег, не вылезавших из служебных кабинетов целыми месяцами, Метцер не раз и не два принимал участие в задержании вражеских агентов. Достаточно было внимательно прочитать рапорт гауптмана Норберта, чтобы во всех красках представить себе истинный уровень подготовки своего противника. Штурмбаннфюрер был реалистом и прекрасно понимал, что даже наличие заряженного пистолета под мышкой служит для него скорее моральным утешением. Пожелай майор проявить свои способности по-настоящему, Метцера не спас бы ни пистолет, ни парочка охранников за соседними столиками. Там бы все трое и легли. Другой вопрос, что и русский вряд ли бы куда-то ушел из ресторана, но кто их поймет… Никаких особенных иллюзий на этот счет штурмбаннфюрер не питал.

Радиограмма.

Лодочнику.

Получен сигнал «синий».

Поводырь.

Спецсообщение.

…Операция вступила в фазу «три». В самое ближайшее время ожидается транспортировка объекта в интересующее нас место. Предлагаю принять меры к форсированию подготовки. В нашем распоряжении осталось не более трех дней.

Похоже, что у немцев что-то засвербило в заднице. Не дождавшись никакой моей реакции от встречи с лейтенантом, Холечек сегодня с видом заговорщика шепнул мне, что в ближайшие два-три дня ожидается приезд сотрудников ГФП.

— Вы же понимаете, подполковник, что я уже ничего не смогу для вас сделать в этом случае. ГФП мне никак не подотчетно, и помешать им совершенно не в моих силах.

— Ну, а что я должен в этом случае предпринять?

— Я думал, вы уже как-то обдумали создавшееся положение… Без помощи извне здесь ничего сделать невозможно.

Я конечно понимаю, родной, что ты шибко хитро выделанный, но ведь и здесь тоже не лохи собрались. Иными словами, тебе, милок, позарез нужны мои внешние контакты, пройдя по которым, твое руководство получит подтверждение своих домыслов либо их полное опровержение. Ну, а поскольку я по сей момент не в курсе того, что вы там, ребятки, себе навоображали, то, разумеется, ничем вам в этом помочь не могу. Да и не стремлюсь, откровенно-то говоря. Можно было, конечно, наврать им с три короба, да только вдумчивый оперативник, прикинув хрен к носу, за пару часов легко развалит все мои придумки. После чего немцы всерьез обидятся и могут перейти к различным неприятным для здоровья и самочувствия процедурам. А вот этого мне совершенно не хочется. Поэтому прикинемся лопухом и подождем первого шага с их стороны. Что-то же вас, дорогие товарищи, приперло ведь? Неспроста же Холечек так явно демонстрирует мне свое показное дружелюбие. Даже встречу с лейтенантом мне устроил. А это уж вообще ни в какие рамки не лезет.

С одной стороны, ты, друг ситный, демонстрируешь мне то, что находишься тут на вторых ролях. Вредные немцы тебя всячески третируют, зажимают и ходу вверх по служебной лестнице не дают. Даже рядовые медсестры — и те не воспринимают тебя всерьез. И вдруг, непонятно с какого бодуна, эти самые медсестры, доселе грудью стоявшие между мною и Деминым, покорно отходят в сторону, не мешая нам с ним общаться. Если все это подстава и спектакль, то его режиссеру можно смело лепить «кол». Тут даже Станиславским быть не надобно, не верю я в такие вот случайности.

А картина, вообще-то говоря, кислая получается.

Судя по тому, как фрицы в меня вцепились, в бреду я наболтал действительно что-то очень и очень серьезное. И это не касается текущих событий. Надо отдать немцам должное, что, несмотря на всю ту задницу, куда они попали уже в сорок четвертом году, ни один проект, касавшийся по-настоящему серьезных вещей, не был свернут. Даже понимая то, что в ближайшей перспективе никаких полезных выходов они от этих проектов не получат, фрицы так и не прекратили своих исследований. Да и то сказать, реактивные истребители они сделали первыми, боевые ракеты типа их «ФАУ-2» — тоже. И многие другие подобные разработки не довели до конца всего чуть-чуть. Да вспомнить хотя бы и приснопамятного профессора Маурера. Тот ведь еще злодей оказался. Подобными исследованиями в мое время всерьез занялись только американцы годах в семидесятых. А этот зловредный дядя уже в сорок втором готовых головорезов на фронт выпускал. Если бы у него было чуток побольше времени, то он бы нам устроил похохотать…