На этот раз Верховный тайный совет, наученный неудачей, предъявлял губернаторам более жесткие требования. Во-первых, перед отправкой депутатов надлежало прислать в Москву сведения о них; во-вторых, и это самое главное, «с теми людьми в Москве быть самим им, губернаторам, или товарищам их, чтобы могли сами ответствовать»[165]. Теперь уже депутаты не избирались, а назначались. Срок их прибытия в Москву определялся 1 сентября 1730 года. К этому времени Петра II не было в живых, на престоле сидела Анна Иоанновна, и дело застопорилось — сведения о том, были ли назначены новые депутаты, отсутствуют. Как видим, в правительственном механизме наличествовали слабости и перебои. Но главное наблюдение состоит в том, что дворянство как сословие находилось на начальной стадии своего формирования, поскольку не сознавало выгод, которые могло извлечь из активного участия в законодательной комиссии. При выборе в комиссию по составлению нового уложения дворяне руководствовались тем же обычаем, которым пользовались сельская и посадская общины при рекрутских наборах: в рекруты прежде всего отбирали пьяниц, лодырей, то есть нетяглоспособных членов общины. Равным образом, провинциальное дворянство считало для себя обузой пребывание в комиссии; в нее отправляли не лучших представителей, а беззащитную мелкоту.

Камзол императора Петра II

К деятельности правительства Петр II по существу не имел никакого отношения. Тем не менее политика правительства заслуживает рассмотрения. Осуществлялась она в нескольких направлениях.

Во-первых, продолжалось то, что было начато в предшествующие царствования; во-вторых, правительство по собственной инициативе принимало новые меры. Приходилось заниматься и обычной, рутинной работой. Правительственная телега двигалась по накатанной колее, удовлетворяя повседневные нужды государства. При Петре II, как и при Петре I, издавались указы, направленные на пресечение бегства крестьян и рекрутов, а также разбойных отрядов, рыскавших по стране, по сбору подушной подати и образовавшихся по ней доимок. Эти обязанности государственного механизма относились к постоянным и неизменным. Но иногда у правительства возникали временные заботы, обусловленные экстраординарными обстоятельствами, нарушавшими обычный ритм жизни. К ним относятся указы о борьбе с эпидемиями и эпизоотиями, с налетами саранчи, с непослушанием крестьян и др.

Выполнение всех этих обязанностей, как правило, не требовало ни от воевод, ни от губернаторов, ни, наконец, от Верховного тайного совета ни изобретательности, ни напряжения умственных сил — все руководствовались стереотипами, изложенными в регламентах, инструкциях и наставлениях, до мелочей указывавших, как надо поступать в том или ином случае. Такого рода деятельность ложится на плечи бюрократии, активность которой монарх может лишь стимулировать установлением жесткого контроля, поощрением добросовестных чиновников и наказанием нерадивых. Петра II можно отнести к числу номинальных государей, не выполнявших своих обязанностей отчасти по малолетству, но главным образом вследствие непреодолимого тяготения к праздности, нежелания вникать в дела и овладевать искусством управления государством.

Бюрократия без особого напряжения выполняла обязанности, возложенные на нее предшествовавшими царствованиями; продолжались (или порой завершались) дела, начатые ранее. К числу последних относится посольство Саввы Лукича Владиславича-Рагузинского, отправленного в Китай еще в 1725 году Екатериной I и возвратившегося в Москву в 1729 году при Петре II.

Столь длительное выполнение посольством своей миссии объясняется двумя причинами: протяженностью пути от Петербурга до Пекина и несговорчивостью китайских представителей, то соглашавшихся с предложениями русской стороны, то отклонявших их. Кроме того, Савва Лукич вынужден был совершать продолжительные остановки в Тобольске и Иркутске для приискания ведомостей о беглецах, о границах и прочем. «Что мог собрать, то взял с собою», — доносил он из Иркутска в мае 1726 года. Однако «за худым управлением прежних губернаторов» удалось добыть крайне ограниченные сведения. Особенно удручающее впечатление производило отсутствие сколько-нибудь удовлетворительных карт. Имевшаяся карта обозначала границу лишь по реке Аргуни, а сухопутная граница между двумя странами на протяжении тысяч верст оказалась необозначенной.

Серб по национальности, Владиславич-Рагузинский верно служил интересам России с самого начала XVIII столетия. Перед ним было поставлено три задачи: восстановить прерванную китайской стороной караванную торговлю с Россией; добиться «разграничения земель» («А наиглавнейшая с китайской стороны претензия и домогательство чинится в разграничении земель»), и, наконец, добиваться возвращения из Китая в Россию беглецов.

В Китае послу довелось испытать чисто восточное обхождение: подозрительность, двуличие, любезности, чередовавшиеся с угрозами. «Я более жил за честным караулом, чем вольным послом, — доносил Владиславич-Рагузинский. — Как можно видеть из всех их поступков, они войны сильно боятся, но от гордости и лукавства не отступают, а такого непостоянства от рождения моего я ни в каком народе не видал». В Пекине посольство испытало немало лишений: то двор посла был окружен караулом, никого не выпускавшим за его пределы, то посольству чинили препятствия в снабжении водой и приобретении продовольствия, то грозили выпроводить из Пекина в Россию в зимнюю стужу, что грозило неминуемой гибелью.

Его заслуга состояла в том, что он не поддался провокациям и угрозам, проявил мужество, стойкость и гибкость в переговорах, которые завершились подписанием 20 августа 1727 года на реке Буре выгодного для России договора. «Могу ваше императорское величество поздравить, — доносил дипломат Петру II, — с подтверждением дружбы и обновлением вечного мира с Китайскою империей с установлением торговли и разведением границы в немалой пользе для Российской империи и неизреченной радости пограничных обывателей…»

Владиславич-Рагузинский добился успеха отчасти благодаря подкупу высокопоставленного чиновника, входившего в состав китайской делегации. Подкуп в те времена широко применялся в дипломатической практике. Это позволило нашему посланнику своевременно узнавать о всех планах и намерениях китайской стороны, предпринимать ответные меры и готовить контрдоводы.

В Москве высоко оценили заслуги Саввы Лукича Владиславича-Рагузинского. Он был возведен в чин тайного советника и пожалован орденом Святого Александра Невского[166].

Еще больше времени заняло исполнение другого поручения, связанного с Сибирью. Петр Великий незадолго до своей кончины велел капитану Витусу Берингу возглавить экспедицию в Сибирь для выяснения, соединена ли Азия с Америкой материком или между ними существует водное пространство. Экспедиция, получившая название Первой Камчатской, оказалась успешной. Она продолжалась пять лет, в течение которых Россия пережила четыре царствования: Петра Великого, Екатерины I, Петра II. Возвратилась экспедиция при Анне Иоанновне. Впрочем, никто из царствующих особ, кроме Петра I, никакого отношения к Первой Камчатской экспедиции не имел.