Баргузин прореагировал на своё имя несколько непонятно:

— Яволь!

Верёвки, стягивающие руки, заклинания не перенесли.

— Силён! — обрадовался Вольдемар, растирая онемевшие конечности. — Но всё равно поосторожней с экспериментами в закрытом пространстве.

Матвей профессорского колдовства не опасался, так как давно привык к его проявлениям и опасностям. Он вздохнул, с облегчением расправил плечи и мечтательно заявил:

— Мордобою бы сейчас хорошего. И пива.

— Не надо о грустном, — Михась лихорадочно оглядывался в поисках укромного места. Не нашёл. И тут его взгляд остановился на куче сваленных в углу папок с какими-то документами. — Да гори оно всё синим пламенем!

— Что? — на ладони Баргузина мгновенно возник огромный огненный шар.

— Я же не в том смысле, профессор!

Заседание Особого Совещания проходило на редкость уныло и предсказуемо — невнятно зачитанное обвинение в государственной измене, недоказанном, но подразумеваемом соучастии в убийстве мастер-воеводы Серафима Копошилы, расхищении народной собственности. Последнее выражалось в угоне бронехода противодраконьей обороны с намерением реализовать его по спекулятивной цене в целях личного обогащения. Вот это и переполнило чашу терпения Вольдемара Медведика, до того момента с интересом прислушивающегося к монотонному перечислению собственных, а также общих с подчинёнными преступлений.

— Ты мудак, сынок? И вообще, сотник, ты совесть имеешь, да?

— Помолчите! — председательствующий на заседании провиант-мастер легиона грохнул кулаком по столу. — Ходят тут всякие, а потом бронеходы пропадают.

— Так мне уйти? — приподнялся старший сотник.

— Я тоже пойду, — оживился Барабаш.

— И прекратите балаган! — столешница опять вздрогнула от сильного удара. — Итак, приступим к делу.

— Предлагаю его закончить, — сотник Блюминг демонстративно потряс листком с обвинительным заключением. — Здесь на двенадцать расстрелов каждому хватит.

— Экий вы кровожадный, Ставр! Тем более у нас приказ.

— Под его действие ещё нужно постараться попасть. Впрочем, как хотите, товарищ провиант-мастер.

Особист больше не настаивал на высшей мере народной защиты, и у Медведика появились смутные сомнения относительно дальнейшей их судьбы. Не лучше ли один раз отмучиться, чем потом стократно пожалеть об упущенной возможности достойно уйти из жизни? В Двенадцатом легионе наверняка чтут традиции, и расстрельный десяток преподносит уходящему в последний путь кружку лучшей раки… И под рокот барабанов оно так-то приятнее… Нет, точно сейчас загонят в позабытую Триадой и Владыкой дыру, где снежные головастики сойдут за изысканный деликатес, а охота на тараканов за единственное развлечение. Там и возможность умыться чистой водой проходит по разряду сказочных событий. Есть такие места, да… Ими даже вездесущие винторогие кагулы брезгуют. Или боятся, что скорее всего. Вот, говорят, в Кушкийском гарнизоне кобыл… хм…

Монотонный и усталый голос объявляющего приговор провиант-мастера отвлёк Вольдемара от размышлений и сравнений зачуханности отдалённых мест службы. Что это маркитант там внушает? Лишение воинских званий. Поражение в правах, но сохранение роденийского гражданства? Не жуй сопли, дяденька, объяви итог.

— …и направить вышеобозначенных Вольдемара Медведика, Еремея Баргузина, Михася Кочика и Матвея Барабаша в Масюковскую отдельную морскую бригаду специального назначения и определить срок службы в ней до тех пор, пока все четверо не издохнут.

Какая ещё Масюковщина? Так вроде бы туда изначально и направлялись?

— Погодите! — председательствующий прервал чтение и с недоумением похлопал глазами. — Кто писал приговор?

Следующие события произошли практически одновременно — побледневший сотник Блюминг выстрелил из ручной огнеплюйки провиант-мастеру в лицо, сапог мечтавшего о хорошем мордобое Барабаша влетел особисту в живот, благо опрокинутый стол не стал помехой, а вдруг возникший в землянке мерцающий туман заставил огнешар остановиться в воздухе и в нём же растаять.

— Какого хрена? — упавший на четвереньки Медведик помотал головой. — Что здесь происходит?

— Операция контрразведки Северной армии происходит, товарищ старший сотник, — третий участник суда с досадой бросил на пол почерневший от копоти защитный амулет и представился: — Младший воевода Феликс Демидко, честь имею!

— Однако.

— Извините за небольшие накладки, товарищ Вольдемар, но кто же мог предполагать, что ублюдок так нервно отреагирует на вполне невинное замечание?

— Какое?

Вместо младшего воеводы ответил провиант-мастер, только что с помощью Матвея и Михася закончивший вязать уже бывшего сотника Блюминга:

— Феликс, ты сволочь! Неужели не мог предупредить?

— У нас защита была.

— Хреновая!

— Хорошая.

— Да? А мои опалённые усы?

— Кагул с ними.

— Как ты меня назвал?

— Товарищи… — поспешил вмешаться Медведик. — Вы хотели объяснить.

— Ах да, — кивнул провиант-мастер. — Фразой об обязательном издыхании осуждённого заканчивается любой смертный приговор в Пиктийской империи. Но Феликс всё равно сволочь!

— Извини, — пожал плечами Демидко, — но ловушка была поставлена на вас обоих. Я же не был уверен наверняка.

— Хотел поймать на такой примитив?

— Обижаешь, мы до ловушки даже не добрались.

— Так что же он тогда занервничал?

— На него наш профессор поносное проклятие наложил, — Медведик с нескрываемым злорадством кивнул на шпиона. — И что там с нашим приговором?

— Обвинения снимаются по причине полной их смехотворности, — успокоил младший воевода. — А приговор тем более.

— А Масюковщина?

— Что она? Старое назначение никто не отменял, так что можешь следовать к месту службы. Вчетвером следовать — ты уж извини, но манипулу с бронеходом я у тебя заберу. Не спорь — дам бумагу. Крепкую и надёжную бумагу в отличие от кое-каких подделок.

— Грабёж.

— Угу, он самый. И заметь, я не спрашиваю, где ты взял пластунское обмундирование со снаряжением, сухие пайки да ещё кристаллы повышенной мощности к огнеплюйкам. Или спросить?

Матвей ткнул командира в бок, выражая молчаливое пожелание заткнуться и не спорить с пока ещё добрым контрразведчиком. От младшего воеводы красноречивый жест не ускользнул.

— А для вас, товарищ Барабаш, персональный подарок, — в руке Демидки появился сложенный вдвое листок. — Выписка из приказа по армии о восстановлении в прежнем звании и о присвоении очередного. Поздравляю, младший сотник.

— Поздравления на хлеб не намажешь.