Кондор с Игорем посидели еще некоторое время в молчании.

— Не особо обращай внимание… — бросил вдруг Кондор с плохо скрытым раздражением. — Краб — отличный товарищ и Зону знает как никто, но иногда кажется, что он настоящий сумасшедший.

Игорь подумал, что если и сумасшедший, то не простой, а очень умный и толковый.

— Вот тебе сейчас коротко скажу, может, и не все правильно, но голова у него варит не хуже котелка. И…

У Кондора опять возникло ощущение, что Краб не просто так пришел поболтать к старому знакомому. Что–то он от него хотел, и все эти туманные намеки должны были его к чему–то подтолкнуть или о чем–то предупредить… Но ощущение пропало, растворившись в ночном сумраке.

— Ну ладно, давай поспи — завтра же нам в дорогу. А я постерегу — еще час продержусь. Отдыхай давай — мы ведь не за хабаром идем, а по делу…

В следующую секунду он забыл о Крабе и вообще обо всем. Игорь, спокойно сидевший у костра, вдруг с перекошенным лицом резко перегнулся вперед, и его вырвало чуть не прямо в огонь. Какое–то мгновение Кондор растерянно взирал на блюющего спутника, и в голове у него возникла четкая и простая мысль — что Муратова кто–то отравил. А прикончить его хотят именно из–за всей этой истории с Севериной — и история, само собой, имеет слабое отношение к тому, что Игорь ему рассказал. Он уже мысленно прикидывал, что из содержимого аптечки может выручить спутника, как вдруг ощутил вибросигнал ПДА в нагрудном кармане. Уже вытаскивая его, он знал, в чем дело, и предчувствия его не обманули — светосигнал индикации аномальной энергии внизу экранчика стремительно наливался.

— Кондор, — отплевываясь, Игорь вытирал рот ладонью, — черт–те что со мной…

— Не с тобой, приятель, — выброс на носу!

А через несколько секунд над Старым Колхозом замяукал автомобильный клаксон, заменявший здесь сирену.

— Давай пошли…

Когда они торопливыми шагами подошли к бару, там уже собралась изрядная толпа полусонных сталкеров. Многие еще шатались после пьяного сна, но большая часть выглядела уже вполне собранными. У многих включенные ПДА бормотали тихими голосами одну и ту же фразу: Внимание! Ожидается выброс, всем срочно найти укрытие! Повторяю, ожидается выброс! ИЩИТЕ УКРЫТИЕ!»

У входа стоял уже знакомый им бармен, а сбоку пристроились пять или шесть человек с оружием наизготовку. Предосторожность не лишняя: в Лиманске почти тридцать человек погибли именно потому, что при спуске в убежище возникла паника, поднятая какими–то придурками, вовремя не пристреленными, и двери не успели закрыть.

— Так, братья–сталкеры, — торопил бармен, — выброс может начаться с минуты на минуту, так что быстрее давайте ховайтесь в норку! Быстрее! Кто не спрячется — я не виноват!

Вниз Кондор и Игорь спустились одними из последних, ежась под порывами усиливающегося ветра. Уже оглядываясь, сталкер увидел, как черные, затянувшие небо облака начинают изнутри наливаться багряным — верный признак приближающегося выброса.

Но тут бармен захлопнул двери и задвинул засов, надежно заперев его на здоровенный висячий замок хитрым ключом, что болтался на цепочке.

Последним, что Кондор рассмотрел, был мужичонка, пытающийся задвинуть люк у стенки врытого в землю армейского прицепа, — видать, решил пересидеть выброс в отдельном убежище. Потом бармен опустил две стальные жалюзи и запер еще одну дверь — уже внизу. Отныне пробиться к ним можно было лишь при помощи гранатомета (и такое, впрочем, в истории Зоны случалось).

…Бар был забит до отказа — туда набилась куча народу, так что яблоку пришлось бы постараться, чтобы упасть. Было странновато видеть, например, сидящих рядом «долговца» и «свободовца», хотя обычно они старались выбрать столики как можно дальше друг от друга.

Большинство, не заморачиваясь, тут же принялись дремать, прислонившись к стене или плечу соседа, кто–то принялся за недопитую водку, вполголоса матерились курильщики, лишенные возможности подымить.

Снаружи не доносилось ни звука — отголоски аномальной бури, когда сходят с ума физические законы, почти не проникали сюда. Лишь помигивали лампы, питавшиеся от артефактов, в такт биению невидимого сердца Зоны, да иногда откуда–то, причем не сверху, а словно снизу, доносился далекий слабый гул. Но вот ощутимо вздрогнул пол, сдвоенный удар грома недобро пророкотал, заставив всех невольно замереть, ощутив себя на миг слабыми смертными существами.

— Здорово фигачит, — хриплым полушепотом прокомментировал кто–то. — Баллов семь!

— Каких семь, и пяти нету, — возразил голос из темноты, — просто эпицентр поближе к нам.

—Пять — это по Бергману, а по Джексону–Хвылевому как раз семь, если не больше…

— Тут запасной–то выход есть? — громко осведомился кто–то из дальнего угла. — А то ведь впендюрит нам этот выброс «электру» или «карусель» под дверь — и шо делать будем?

— Есть, не тряситесь! Тут дурных нема! — рявкнул бармен, уже устроившийся за стойкой, куда надвинулись желающие перехватить стакан–другой по случаю: тем более что в таких ситуациях действовала особая скидка — и не дай бог какому–то бармену нарушить это святое правило, а уж тем более — поднять цену на время выброса!

— Это славно, что есть, — пробурчал какой–то незнакомый сталкер слева от Кондора. — Помню, в девятнадцатом году мы так попали — в погребе на Янове спрятались, а «жарка» аккурат выход и перекрыла. А у нас запасов было кот наплакал и воды полфляги — как раз на обратном пути прихватило. Спасибо пэдэашки не сдохли — нашлось кому помочь. Трое суток Дракон с «отмычками» перекрытия пробивали — вылезли мы оттуда, что называется, краше в гроб кладут. Половину хабара отдали — богатый был хабар…

Кондор хорошо понимал, что происходит снаружи, ибо дважды наблюдал происходящее воочию. Один раз, когда, работая на ученую братию Института, торчал на КПП, ожидая, что их караван пропустят, и тут над близкой уже Зоной вдруг сгустился мрак и из низких облаков, налившихся красным, ударили молнии, а навстречу им поднялись змеящиеся жгуты тонких высоких вихрей… Вторично — в триплексе брошенной бронемашины на Диких Территориях, внутри которой вместе с Одноглазым прятался от выброса.

Он воочию представлял, как трясется окружающий мир в жутких конвульсиях, как мчатся по исполинской спирали низкие черные облака, внутри которых все подсвечено цветом накаленного металла, как рвут превратившуюся в сумерки ночь многохвостые молнии. И еще, что сейчас по всей Зоне умирают, царапая в последних судорогах землю, те люди — вольные бродяги, мародеры, вояки, — кого судьба застигла вдали от места, где можно укрыться.

Он машинально нащупал в кармане карту и шепотом выругался — теперь она стала наполовину бесполезной. Дьявол, повремени выброс еще дня четыре, они могли бы успеть дойти — на худой конец, отсиделись бы на АТП. А теперь намеченные маршруты запросто могут оказаться напрочь перекрытыми аномалиями в диких количествах или тварями Зоны, на которых после выбросов нередко нападает гон.