В 1560 г. Елизавета серьезно подумывала о замужестве. Она до беспамятства влюбилась в своего красивого фаворита, лорда Роберта Дадли, связь с которым продолжалась несколько месяцев. Как объяснял испанский посол, «лорд Роберт пользуется таким доверием, что делает все, что пожелает, и даже говорят, что Ее Величество посещает его комнату и днем и ночью». Похоже, их отношения ограничивались интимными ласками, но все равно это был скандал, поскольку Дадли был женат. Его супругой была Эми Робсарт, на которой он женился десять лет назад.

Слухи усилились в сентябре 1560 г., когда умерла Эми — в возрасте двадцати восьми лет и при весьма подозрительных обстоятельствах. Отправив слуг на близлежащую ярмарку, она упала с лестницы из восьми ступенек в своем доме в Камнор-Плейс и сломала шею. Коронерский суд признал смерть случайной, но скудость имевшихся фактов не позволяла сказать точно, был ли это несчастный случай, самоубийство или же убийство. Елизавета не хотела ничего слушать о виновности Дадли, но к концу года решила, что брак с ним слишком рискованное мероприятие. В ноябре королева аннулировала свое решение пожаловать ему графский титул, в последний момент взяв нож и разрезав дарственную.

Как уже говорилось, после того, как лорд Мейтланд вернулся домой, убежденный, что Эдинбургский договор удастся пересмотреть, Елизавета и тут передумала. У нее на протяжении всей жизни случались такие приступы колебаний и нерешительности. Впоследствии сэр Уолтер Рэли саркастически заметит: «Ее Величество все делает наполовину». Этот недостаток она сама, похоже, считала достоинством, поскольку у нее появлялось больше времени для размышлений.

Следуя совету Сесила, она решила, что менять договор будет слишком опасно. Английская королева понимала, что в глазах католической церкви правит незаконно. Кроме того, после казни ее матери, Анны Болейн, парламент объявил Елизавету незаконнорожденной. И если договор не будет пересмотрен, то единственной преградой для претензий Марии на английский престол снова может стать решение Филиппа II признать и защитить Елизавету.

Отношения англичан и Филиппа II все еще оставались сердечными, но это не могло длиться вечно. Трещина в их отношениях появилась весной 1561 г., когда Елизавета отказалась посылать представителей на очередное заседание Тридентского собора, чем навлекла на себя обвинения в раскольничестве, ереси, незаконном правлении и аморальности со стороны католиков всей Европы. Чем больше Елизавета размышляла, тем меньше ей хотелось вкладывать меч в руки тех, кто в конечном счете повернет оружие против нее.

Она была необычно откровенной с лордом Мейтландом. Как правило, королева не делилась своими сомнениями — но только не в этот раз. Елизавета выразила беспокойство о своей безопасности, если Марию назовут ее преемницей. Какими бы ни были благородными намерения кузины, сам процесс объявления наследника престола разворошит осиное гнездо. «Правители, — сказала она, — не могут любить своих детей. Неужели вы думаете, что я могла бы полюбить собственный саван?»

В результате Мария захотела личной встречи с Елизаветой. Она не сомневалась, что, если ей удастся поговорить с кузиной как королева с королевой, противоречия будут быстро преодолены, и они достигнут согласия. Как только она высказалась о возможности встречи, лорд Мейтланд тут же приступил к организации визита.

Нельзя сказать, что Елизавета отвергала такую возможность. На самом деле она снова колебалась. В январе 1562 г. она написала кузине, что не отправила свой портрет, как было обещано, только потому, что художник заболел и не смог «закончить его». Как только портрет будет готов, она отошлет его «сестре». Это был яркий пример дипломатического таланта Елизаветы, но также подтверждение того, что примирение двух королев все еще остается на повестке дня.

Авторитет Марии продолжал расти. В английском Тайном совете по вопросу о ее претензиях на престолонаследие наблюдался глубокий раскол. Пока Елизавета отказывается выходить замуж, всегда найдутся желающие поддерживать связь с теми, у кого есть обоснованные претензии на трон, например у Марии. Несмотря на то что Мария была королевой-католичкой, в Англии у нее было много сторонников. Ее политика компромиссов и примирения с лордами из числа протестантов была встречена с одобрением. В пользу Марии свидетельствовали и другие события.

Завещание Генриха VIII устанавливало четкие правила престолонаследия. Если его дети умрут бездетными, трон должен перейти к потомкам герцогини Саффолк. В 1560 г. это были леди Екатерина Грей и ее младшая сестра Мария Грей. Они были протестантками, и на защите прав Екатерины решительно стоял только лорд Сесил, который без устали вел закулисные переговоры, чтобы усиливать ее позиции.

Однако Елизавета не любила сестер Грей. Она делала все, чтобы унизить их, а когда Екатерина тайно вышла замуж за графа Хартфорда и забеременела, разразился скандал, который оказался на руку Марии Стюарт. О браке стало известно в августе 1561 г., и разгневанная Елизавета заключила обоих супругов в тюрьму замка Тауэр. Екатерина родила сына и назвала его в честь отца Эдуардом. Елизавета в это время убедила чрезвычайный суд «Звездной палаты» оштрафовать графа на 15 000 фунтов за совращение девственницы королевских кровей, а архиепископа Кентерберийского — аннулировать брак, тем самым исключив детей Екатерины из очереди престолонаследования.

Если Сесил поддерживал кандидатуру Екатерины Грей в качестве наследницы престола, то сама Елизавета предпочитала Марию Стюарт. С ее точки зрения — если не принимать в расчет страхов относительно папы римского и испанского короля Филиппа II, — королева Шотландии была истинной королевой, а не выскочкой на троне. Добропорядочная вдова, с именем которой не было связано никаких скандалов, она хотя и придерживалась католической веры, но публично признавала официальную протестантскую реформацию в Шотландии, благодаря чему ее популярность быстро росла.

Основной проблемой оставалась религия. Елизавета была протестанткой, но не такой, какой ее хотел видеть лорд Сесил. Между ней и Сесилом постоянно возникали идеологические разногласия относительно Марии. Елизавета отказывалась официально решать вопрос о престолонаследии, поскольку это означало назвать преемника. Но в душе она разделяла политику и религию. Главной своей целью она считала защиту идеи монархии, и если бы решение принимала она одна, то рано или поздно признала бы недостатки Эдинбургского договора и помирилась с Марией. Ее привлекала возможность признать право Марии считаться ее наследницей, но прямо не называя ее имени.

Сесил очень боялся, что однажды Елизавета отвергнет его советы и поступит именно так. А самый лучший способ для Марии убедить в этом Елизавету — это личная беседа.

К концу весны 1562 г. Мария с воодушевлением строила планы касательно встречи. Все претенденты на ее руку получили вежливый отказ, и, когда в разговоре поднималась тема брака, она шутила, что выйдет замуж только за Елизавету.

Мария была исполнена оптимизма и даже отправила кузине еще один свой портрет. В этот раз это была миниатюра, вставленная в кольцо позади большого бриллианта в форме сердца — подобными символами обменивались любовники королевских кровей. На создание этого украшения ушло почти три месяца, и к концу июня оно было готово.