Слепцов снял трубку:

– Слушаю вас.

– В вашем почтовом ящике лежит сотовый телефон. Он зазвонит через пять минут, – произнес глухой мужской голос, потом раздались короткие гудки.

Писатель усмехнулся:

– Ну, наконец-то. Я уже устал ждать твоего звонка.

Павел Михайлович спустился на первый этаж и достал из своего ящика телефон. Он тут же зазвонил.

– Весь внимание, господин Никто.

– Вы знаете, кто я. Не притворяйтесь. Через сколько глав вы собираетесь меня сдать? Судя по нынешнему объему, ваше творение пока не тянет на роман.

– Водичкой разбавим.

– Не ваш стиль. Вам нужен бестселлер, вы же хотите вернуть былую славу.

– У вас, мой соавтор, для бестселлера очень бедная фантазия. Вы постоянно повторяетесь. А читателя надо держать в напряжении. Не лучше ли поставить точку, чем продолжать занудствовать.

– Тогда я вас убью.

– Вы не убийца. И я вас не боюсь. Меня охраняют.

– Блефуете. Вы только что один спустились вниз. А я мог вас поджидать, или в ящике бы лежал динамит. Вы знаете, кто убивает моих женщин, если не считаете меня убийцей. Я думаю, что это делаете вы. Иначе не получилось бы сенсации. Вам нужен скандал, а живые женщины никого бы не интересовали.

– Если я в очередной главе назову имя убийцы, вас это очень удивит. Поэтому будем пока все валить на вас. Но скоро к вам подберутся на расстояние вытянутой руки. Мясник стряхнет с себя все обвинения за сутки. Вам же нужно алиби. Ведите себя предусмотрительно и не столь часто заманивайте к себе женщин.

– Вы же сказали, что у меня плохая фантазия. Пишите по своему усмотрению, а я буду действовать согласно вашему сценарию. Меня не сюжет волнует, а свидания с женщинами. Тут я обойдусь без ваших советов, остальное я сделаю, чтобы поднять читательский спрос.

– Разумное предложение. Отныне каждую следующую главу вы будете брать в моем почтовом ящике, а выходить в свет она будет через двое суток. Этого вам хватит на подготовку и осуществление плана.

– На первый раз мы поняли друг друга.

В трубке раздались короткие гудки. Слепцов остался доволен. Это был его стиль: он писал, а потом всё написанное сбывалось.

* * *

Звонки, звонки, звонки. С них все начинается.

Полковника Кулешова звонок застал за завтраком. Звонил майор Колпачев. Семь тридцать утра. Совсем подчиненные разболтались, никакого уважения к начальству.

– Говори, майор.

– Только что возле подъезда своего дома задержан мясник. Наши его уже пятые сутки пасут. Объявился. Сопротивления не оказал, оружия при себе не имел. Сейчас спецназовцы везут его в управление.

Все управление перешептывалось. Слух о поимке серийного убийцы моментально облетел Петровку, 38. Этого дня ждали. И, как это обычно бывает, когда спецназ проводил преступника по коридору, все сотрудники находили повод выйти из кабинетов. Этот тип дал хорошую встряску всему управлению, а публикации в журнале «Богема» всю Москву подняли на уши.

Тиражи поднялись до небес. Ходили слухи, будто убийцу владелица журнала наняла специально. Сплетничали о личной жизни Мезенцевой. Говорили, что она любовница автора нового бестселлера.

Но слухи слухами, а следствие следствием.

Наконец преступника привели на допрос. Помимо Игната Судеца, в кабинете присутствовали полковник Кулешов и майор Колпачев. Убийца вел себя спокойно, делая вид, будто не понимает, что происходит.

Игнат Николаевич со своей вежливостью и интеллигентностью мог все испортить, но Кулешов решил, что у следствия набралось достаточно материалов и Багдасаряну уже не выскользнуть из ловушки, а сам допрос – всего лишь формальность. Ему хотелось понаблюдать со стороны за поведением преступника и понять его психологию.

– Вы знаете эту женщину? – спросил Судец, показывая фотографию Роксаны Зайцевой.

Багдасарян взял карточку и внимательно ее рассмотрел. Все с напряжением ждали ответа.

– Да, знаю. Это Рокси. Моя покупательница.

– Рокси?

– Это я ее так называл. Ее зовут Роксана. Живет рядом с парком.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Я уже неделю как в отпуске. Она приходила ко мне дня за четыре до моего ухода. Точного числа не помню.

Отвечал Багдасарян спокойно, не выдавая своего напряжения, если оно у него было. Впрочем, когда тебя спецназ доставляет на Петровку, очень трудно оставаться равнодушным, даже если ты ни в чем не виноват.

– Расскажите о вашей последней встрече? – попросил Судец.

– Я вас не очень хорошо понимаю. А при чем здесь Роксана?

– Эту девушку убили в тот день, а вы последний, кто видел ее живой.

– Ну не последний, тут вы преувеличиваете. Роксана позвонила мне и попросила приготовить кусок свинины на отбивные. Я сделал. Когда она приехала, я вынес ей мясо. Хотел проводить до трамвайной остановки, но ее ждала машина. Она меня поблагодарила, села в машину и уехала.

– Кто сидел за рулем?

– В салон не заглядывал, некрасиво.

– Машину помните? – поинтересовался следователь.

Похоже, Судец волновался больше, чем подозреваемый.

– Сорок первый «Москвич» темно-красного цвета.

– А номер?

– Я видел машину только сбоку.

– Постоянные покупатели вам всегда звонят перед приходом?

– Конечно, чтобы не ждать, если мы не договариваемся на конкретный день заранее.

Судец показал фотографию Юли Бурлаченко. Ее убила Даша, и мясник мог ее не знать, но труп был изнасилован.

– Ну а эта девушка вам знакома?

Ответ был странным:

– Она же не хозяйка. Такие по рынкам не ходят. Вряд ли такие могут что-то приготовить, кроме яичницы.

– Ладно, Завен Ашотович. Поехали дальше.

Ему показали снимок пропавшей без вести Вероники Колос, которую до сих пор не нашли.

– А что скажете по поводу этой дамы?

В папке, из которой Судец доставал снимки, лежала также фотография мясника и Вероники, сделанная Алексеем.

– Нет, не знаю.

Вот он и попался, но Судец не стал торопить события. На стол лег снимок неизвестной, найденной на автобусной остановке с розой в руке.

– А эту?

– Ее знаю. Зовут Шурой. И фамилию знаю. Удельская. Дело в том, что мы с Антоном Удельским, ее мужем, в хороших приятельских отношениях. Парень часто бывает в командировках. Дальнобойщик. Когда уезжает, то на рынок ходит Шура. Вот она настоящая хозяйка. Я был у них дома и остался доволен ее стряпней.