Парень, который только что вошел, берет соседний стул, чмокает Дейзи в щечку и подсаживается к нам.

– Я с ними, – говорит он официанту с безупречным дублинским акцентом.

Она спрашивает, не хочет ли он взглянуть на меню, а он отвечает, нет, спасибо. Мне хватит и вина. Он берет бокал с соседнего стола, за которым никто не сидит, и ставит себе.

– Привет. – Он улыбается мне во весь рот, зубы белее белого. Кожа загорелая. Гладкая. Основательно увлажненная кремом. Блестящая. – Я Джордж. Друг Дейзи. – Он протягивает мне руку.

– Джорджи, это Веснушка. Веснушка, это Джорджи.

– Приятно познакомиться, – говорю я.

– Приятно познакомиться, – передразнивает он меня. Получается неудачная дублинская версия акцента графства Керри. В его интерпретации я похожа на Дарби О’Гилл. Он смеется и осушает свой бокал.

Он сразу мне не понравился. Видно, что засранец.

– Сделай фотку для Insta, – говорит она, сует ему свой телефон и встает рядом со мной. Она нагибается и прижимается своей головой к моей, я чувствую ее лоб на своем.

– Выше, – говорит она ему, он встает и наводит на нас камеру под каким-то неестественным углом, и мне приходится напрягать глаза и смотреть чуть ли не через веки. Чувствую себя нелепо, я не знаю, она широко улыбается или вообще не улыбается, я хочу посмотреть на нее и проверить, но не шевелюсь. Понятия не имею, что сейчас написано на моем лице, но думаю, если бы меня рисовали, скорее всего, изобразили бы растерянность.

Она внимательно рассматривает фотографию, я жду, что сейчас она рассмеется мне в лицо или скажет что-то обидное, но нет, она кликает на телефон.

– Готово! Запостила, – бросает телефон в сумку. – Идем?

Мы просим счет. Когда счет приносят, она хватает его так, будто настаивает, что все оплатит сама.

– Пополам, да? – говорит она, подсчитывая сумму на телефоне. Я заказала два блюда и бутылку кавы, из которой я выпила всего два бокала, ее друг, дурачок Джорджи, высосал остальное. Она заказала два эспрессо, мартини и столько еды, что пришлось ставить ее на соседний столик. Я нехотя протягиваю свою карту, еле сдерживая раздражение от такой несправедливости. Они оба идут в туалет, на дорожку, я жду на улице. Проверяю Instagram. Она отметила меня на своем фото.

Подпись: Старые друзья. Хорошие времена. Символ мира и губы, сложенные в поцелуе. Я выгляжу напряженной и неуклюжей рядом с ней. Сижу неестественно прямо, сосредоточенно, а она вся такая расслабленная и крутая. Я публикую эту фотку в своем Instagram. Рустер комментирует одним из первых – эмодзи с большим пальцем. Оказывается, у меня уже восемь новых подписчиков, девчонки из школы, которых я едва помню или вообще забыла.

Веснушка!! Боже ты мой!! Вот это привет из прошлого! – написал кто-то. Не знаю кто, ник повернутая_на_диете, а в профиле фотка авокадо. Захожу в ее аккаунт, а там только фотографии еды, как в рекламе магазина, и я так и не поняла, кто она. Пока не долистала до фотографий из спорзала – кубики, мышцы, штанги. Это Маргарет, которая объедалась по ночам шоколадными батончиками. Надо же.

Наконец появляются Джордж и Дейзи обнимаясь.

– Мне только что написала Маргарет Мэхон, – говорю я ей. – Она изменилась.

И мы обсуждаем Маргарет, а Джорджи широко зевает без всякого стеснения и говорит, что болтать о прошлом так же интересно, как слушать о том, что кому приснилось. Мы отправляемся гулять дальше. Я предлагаю угостить ее выпивкой и рада, что она заказывает только воду. Джорджа я не спрашиваю, потому что, думаю, мы с Джорджем прекрасно понимаем, что это неуместно, но он вдруг объявляет, что хочет джин с тоником, причем джин только марки «Джобокс». Когда я иду заказывать, я краем глаза замечаю, как Дейзи привычным движением умыкнула с барной стойки чужой бокал с напитком. Я смотрю, как она быстро пьет, большими глотками и ставит пустой бокал на стол подальше от того места, где она его украла. Я нахожу Дейзи и Джорджа на улице, они болтают с группой людей, чьи имена я тут же забываю. Джордж особо настаивал на том, чтобы в его джин положили дольку огурца, и он достает из внутреннего кармана куртки пакетик красного перца и насыпает его в свой бокал. И радует меня только одно: я заказала самый дешевый джин, а никакой не «Джобокс», который он потребовал.

Он упорно не обращает на меня внимания. Говорит громко и вызывающе, настоящая душа компании, а я тихо общаюсь с девушкой, которая ждет своего первенца и очень хочет домой. Парни будто играют в игру, у кого самые загорелые и тощие бритые щиколотки, – все они в коротких брюках и без носков. Стараюсь представить себе, чтобы кто-то на Валентии одевался так, и с трудом сдерживаю улыбку, Джейми с его кривыми куриными ножками, волосатыми тоненькими лодыжками, и Циклоп с его костлявыми икрами, которые ужасно смотрелись бы в узких джинсах. Мы бы долго смеялись над этим – но этого не будет, потому что мы больше не друзья. Я потеряла эту пятерку и теперь ищу новую. Сомневаюсь, что найду их здесь. Я допиваю свой бокал, и тут, к счастью, Дейзи берет меня под руку и уводит. Мы идем в другое место, и так еще несколько часов.

Если бы я рисовала Дейзи, я бы изобразила ее совершенно неподвижной, каменной, а потом зачеркнула сто тысяч раз. Если в ее Instagram и есть что-то правдивое, так это ее статус: здесь, там, повсюду. И когда она протискивается вместе со мной в туалетную кабинку и достает что-то из перекинутой через голову сумки, я вдруг понимаю, какая же я идиотка. Ну конечно. Кокаин. Я не борец с наркотиками, сама баловалась вместе с Циклопом, но кокаин – никогда. В этом есть что-то унизительное. Слишком уж по-дублински мерзко. Как ни странно, кроме счета за ужин это первое, что она захотела разделить со мной. То есть не только это; еще и кабинку в туалете. Я смотрю на затылок ее очаровательной маленькой головки, пока она вдыхает порошок носом. Какое разочарование! Я думала, Дейзи другая, я думала, что смогу равняться на нее. А этот цирк, который она устроила, – слишком примитивно. Слишком прозаично. Ничтожно. Такие девчонки попадаются на каждом шагу.

Я снова представляю, что рисую ее. Безупречный образ на чистом листе бумаги, а потом я взяла бы ластик и хорошенько прошлась бы по ней. Стерла бы в некоторых местах, но не полностью. Вроде она здесь, а вроде бы и нет. Местами четкая, живая и настоящая, а местами потерянная. Она предлагает мне порошок, но я качаю головой. Она не настаивает. Ничего особенного, но, возможно, ей кажется, что я осуждаю ее, глядя, как она вдыхает и мою полоску с крышки замызганного унитаза. Как только я выхожу из кабинки, я становлюсь собой. И, думаю, она тоже. Больше никакого притворства, мы теперь на равных. Она будет собой, а я собой.

Остаток ночи вспоминается с трудом, словно разрозненные фрагменты пазла. Слишком много пробелов, которые скрывают от меня общую картину. Вереница мест, сменяющих друг друга – не плавно и приятно, а резко, рывками. В какой-то момент мы заходим в обшарпанное здание – как оказалось, здесь живет Дейзи. Она делит койку совершенно с незнакомой девушкой, какой-то китаянкой, которая орет на нас за то, что мы включили свет и разбудили ее. Джордж смеется, и Дейзи тоже. Она засовывает руку под матрас, шарит там, должно быть, ищет наркотики или деньги, и я ухожу из комнаты, когда ее соседка швыряет в нас своей грелкой. Чуть мне в голову не угодила и шмякнулась в стену, обдав мою руку кипятком. В ногах их постели стоит душ, микроволновка на столе. У Дейзи свой комод в коридоре. Она рассказывает мне об этом, роясь в красивой инстаграмной одежде, которую она хранит под замком в этом пыльном комоде в коридоре, потерявшей вдруг свое очарование.