Киану не должен так быстро вернуться. Нет, не то чтобы она не верила своему телохранителю и внуку, но все-таки нужно ему в отпуск. Срочно!

А Маргарет ясно дала понять, что ее теперь и пушки не разбудят.

— Кто там? — Пожилая женщина потерла глаза, подошла к двери и притронулась к холодной поверхности дерева.

— Цветочная почта, мэм! — проскрипел из коридора голос Гледис.

— Оставь, я потом посмотрю! — Впускать экономку не было никакого желания.

— Велено дождаться ответа!

Как все это в его стиле!

Милли не заметила, как дотронулась до артефактов, разблокировав защитный контур. В коридоре стояли Флоренс и Гледис, недовольно поджавшая губы.

— Можешь идти, — кивком головы отпустила прислугу хозяйка дома. — Дальше я сама.

Вошла. И дверь закрыла за собой.

С ней вплыл пряный аромат сандала и восточных благовоний.

— Итак, девочка моя, что ты хотела? — максимально вежливо поинтересовалась леди Мак-Грегор.

— Какая я вам девочка! — огрызнулась леди Элингтон и впилась пристальным взглядом. Она смотрела и смотрела, не отрываясь. Она не собиралась играть в деликатность и приличия.

— Прошу, не трать силы, — покачала головой пожилая леди. — Для меня они неопасны. — Еще один подарок от старого друга сердца. — Если не ошибаюсь, ты воздействуешь на людей с помощью магически усиленных ароматов, завязанных на мелодии твоего голоса? Но необходим амулет-ретранслятор. Чем же ты его подпитываешь, деточка?

Иначе женщина, не владеющая силой, не смогла бы так околдовать почти с десяток человек. И этим объясняется, почему Киану, как и любой маг, тот же Додсон, неподвластен серому очарованию прелестницы.

— Магия?! — как-то зло рассмеялась Фло. — Думаете, все в мире завязано на вашей проклятой магии? Травки, всего лишь обычные травки. Про амулет я понятия не имею. Я попросила, Гледис достала.

Врет. Все-то она знает. И цену такому артефакту тоже знает.

И понятно, почему ей так не нравилась идея поиска клада: в запале молодежь могла случайно найти и ее сокровище. А древние амулеты бывают очень капризны. Как знать, могут и поменять хозяина. Внезапно.

— И все ради того, чтобы удачно выйти замуж?

Ради выгодной партии хорошенькие леди могут пойти и не на такие преступления, как запрещенное колдовство. Высший свет тому много примеров знает. И закрывает на это глаза.

— Всего-то?! — опять засмеялась Флоренс. Как-то нервно, больно и горько. — А вы ведь меня даже не знаете! И моих родителей не знали! — Откуда она достала кинжал темной древней стали, Милли не заметила. — Вот скажите, такая вся правильная леди, каково быть убийцей? Жить и знать, что по вашей вине погибли тысячи и тысячи невиновных?

Зачем она здесь? Но страха в пожилой женщине не было. Ничего внутри не сжималось, не обрывалось.

— Я сивилла. — Леди Миллисент Мак-Грегор пожала плечами. — Мой дар — предвидеть. На иное я не способна.

— Предвидеть, чтобы предотвратить! — Кинжал в руках женщины дрожал. — А вы… вы… вы ничего не сделали, чтобы не случилось бунта в колониях. Чем провинился мой отец, что его убили? Он же был учителем! Обычным учителем! Детей учил! Языку, математике, естествознанию… А эти твари его убили! Чем он провинился? Скажи, та, которая знала о восстании, но ничего не сделала!

— Ты преувеличиваешь мои возможности…

Но ее не услышали.

— Ты хоть сожалеешь, старая стерва? — На глаза Флоренс навернулись слезы. — Сожалеешь о тех людях, что могла спасти, но не спасла своим бездействием?! Я вот до сих пор спать не могу! Мне снятся они! Родители, которых повесили. Соседские дети, которых выпотрошили! Патриоты, которых расстреляли из пушек!

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это…

Толку сокрушаться о том, что изменить не сможешь. Дар сивилл открывает будущее целых наций или тех, кто способен влиять на историю, но всегда ли власть имущие принимали в расчет предупреждения пророчиц?

С этим тоже приходилось жить.

— И да, — кривая ухмылка обезобразила лицо красавицы, — конечно, мне привычнее ядом, но что поделать…

От первого выпада Милли уклонилась.

Второй удар распорол рукав платья.

Артефакты молчали. Видно, женщина подготовилась и смогла их или разрядить, или…

Третий раз кинжал прошелся по личному щиту. Тонкому, почти прозрачному. Все-таки леди Миллисент даже бытовые заклинания давались с огромным трудом.

Или милый внучок решил устроить ловлю на живца!

— Это вы подбросили записку?

Чтоб ему так же весело было! Издеваться над пожилыми людьми!

— Допустим, так. — Еще один выпад. Пока еще безрезультатный. — Пришлось постараться и намекнуть Маргарет, что вы можете помочь. Она на редкость упряма!

— Так вы…

— Вышла замуж за Элингтона потому, что его свояченица единственная подруга сивиллы!

— Откуда вы это узнали?

Глупый вопрос. Любую информацию можно купить. Если знать, кому и сколько предлагать.

Флоренс же привыкла не скупиться на свое образование и информаторов.

— Можешь не стараться тянуть время! Твой племянничек, — она словно выплюнула это слово, — сейчас немного занят.

Последний удар перехватили тугие воздушные петли. Отбросили Флоренс в другую часть комнаты мимо выходящего из портала мужчины. Скрутили руки за спину и обездвижили. Вспышка зеленого цвета — и женщина перестала гневно сверкать глазами, поток ругани иссяк, и она уснула, обвиснув в путах магии воздуха.

— Знаешь что?! — храбрилась леди Мак-Грегор, борясь с желанием присесть на стул, кушетку или хотя бы на ковер. — В следующий раз предупреждай!

— Прости, ба. — Киану сосредоточенно выплетал вязь магических сдерживающих заклинаний. — Ты у меня очень талантлива, слов нет, но лицедействовать не умеешь вообще!

— Ты меня до гроба доведешь своими выходками! — пробурчала старушка.

— Это вряд ли. Ты еще в отличной форме! — Маг отряхнул руки. — Как думаешь, лорд Элингтон будет не против, если я его женушку у себя в комнате положу?

— Думаю, ему не понравится, если ты выдвинешь обвинение!

— Покушение на сивиллу — государственное преступление, — холодея, отчеканил маг. — Это вам не булавки в пудинг бросать!

Замять противозаконное колдовство еще можно. Ошибки молодости, доказательств нет, честное слово, такое не повторится…

А вот заключение в Тауэр Элингтон не простит. И сделает все, чтобы сжить рыжего мага со свету.

— Про Оливию можешь забыть! — сухо сказала бабушка. — Тут даже я тебе не помогу. Или ты собираешься просить о протекции императрицу?