По неизвестной причине эта телеграмма, очевидно, не попала на совещание на высшем уровне.

Реакция японской общественности на результаты конференции была неоднозначной. Ожидалось, что требования мира, которые представила Япония, дожны были быть выполнены. Вся информация, которая доходила до общественности, заставляла верить, что война шла благоприятно для Японии, и не оставалось почти никаких сомнений в военном превосходстве Японии на Маньчжурском фронте. Но созыв мирной конференции породил некоторые опасения. Хотя сражения в Маньчжурии и шли выгодно для Японии, люди понимали, что Япония пока еще не одержала решительную победу над Россией, победу, которая будет гарантировать мир на желаемых условиях. Считая конечной целью войны прочный мир на Дальнем Востоке, представители общественного мнения в Японии чувствовали, что существующая линия боев в Маньчжурии не позволяет говорить о завершении войны. Кроме того, уступка или в крайнем случае демилитаризация Владивостока представлялась крайне важной для прочного мира. Но как это могло осуществиться, если Япония не заняла даже гавань? Безусловно, было еще рано вести переговоры, так как вооруженные силы Японии еще не вторглись на территорию России. Иными словами, Япония не обладает достаточно твердой позицией для того, чтобы потребовать какие-либо территории в ходе переговоров.

С самого начала население Японии считало, что время для мирных переговоров выбрано неудачно. То, что Россия официально не запросила мира, а также принятие Японией посредничества президента Рузвельта на два дня раньше России, равный статус России и Японии на конференции, выбор Комуры вместо Ито представителем и, наконец, согласие Японии проводить конференцию не в Японии, а в Соединенных Штатах — все это вызывало беспокойство среди народа.

Японские средства массовой информации с тревогой и ожиданием сосредоточили все внимание на ходе переговоров. Яростный взрыв общественного мнения вызвало опубликование «Токио асахи симбун» заявления Витте о том, что Россия не заплатит ни копейки компенсации, не уступит ни пяди земли. «Токио асахи симбун» выражала общественную реакцию, когда писала: «Только мечи могут добиться того, чего не добьются ни речи, ни доводы. Эй! За войну! Эй! За продолжение войны! Не будем бояться этого шпиона! Сегодня Японии нужен Кониси Юкинага. Это Россия может неправильно понимать Японию, а Япония не должна не понимать России».

Так как в то время не было радио, газеты были единственным средством передачи новостей. Японские газеты, с самого начала войны находясь в состоянии жесткой конкуренции друг с другом, послали специальных корреспондентов в Портсмут. Однако из-за незнания языка и недостатка опыта работы в другой стране эти корреспонденты не могли полностью погрузиться в незнакомый мир. Они могли узнавать о ходе переговоров только от группы японских представителей, которые старались держать большую часть информации в тайне. Таким образом, японские газеты сильно зависели от работников американских новостных агентств. Перед началом Портсмутской конференции «Осака маинити симбун» обладала монополией на информацию от американских новостных агентств, но, как только начались мирные переговоры, «Осака асахи симбун», «Токио асахи симбун» и «Дзидзи симпо» заключили специальные соглашения с американскими новостными агентствами, чтобы получать их отчеты. Другие японские газеты, которые могли получать иностранные донесения только из вторых рук, свободно перепечатывали экстренные сведения, опубликованные в этих четырех газетах, и часто выпускали специальные выпуски, состоящие из ворованных материалов.

Донесения, основанные на этих данных из-за границы, были обычно неясными и недостаточно подробными, так как все сведения исходили в итоге из одних и тех же ограниченных источников, основным из которых было агентство Ассошиэйтед Пресс. Кроме того, их содержание сильно зависело от позиции представителей, поскольку в то время, как Комура соблюдал соглашение с Витте держать переговоры в тайне и обнародовать их содержание только по взаимной договоренности, Витте уделял много внимания прессе и использовал возможность повлиять на общественное мнение в Америке в пользу России, игнорируя соглашение с Комурой. Существовало мнение, что из-за умелого использования Витте американской прессы первоначальное преобладание прояпонской позиции в американском общественном мнении постепенно сменилось пророссийским настроением. Точно известно, что американские газеты и новостные агентства в конце концов начали освещать в основном мнение и информацию российских представителей. Постепенно японские газеты, которые получали сведения из американских источников, тоже начали публиковать новости, искаженные в пользу России.

В этой ситуации только «Осака маинити симбун» и «Кокумин симбун» публиковали более-менее независимые данные из Америки, что пробуждало исключительный интерес у публики. До того «Осака маинити симбун» удивила другие газеты специальным репортажем из Вашингтона, свидетельствующим о желании президента Рузвельта взять на себя роль посредника между двумя враждующими сторонами. Сведения исходили от Кала О'Лофлина, журналиста из Вашингтона, который работал специальным корреспондентом «Осака маинити симбун» с тех пор, как закончилась Китайско-японская война. Он был близко знаком с некоторыми влиятельными людьми в американской политике, включая Рузвельта, и также был хорошо знаком с Витте. Поэтому от «Осака маинити симбун» ожидали особенно подробного освещения Портсмутской конференции.

«Кокумин симбун», неофициальный орган кабинета Кацуры, во время мирных переговоров, разумеется, пользовался особым расположением правительства. Выгодные позиции «Осака маинити симбун» и «Кокумин симбун» привели к тому, что газеты объединились для отправки дополнительного специального корреспондента в Портсмут. Таким образом, «Осака маинити симбун» получала отобранную информацию, пользуясь особым положением «Кокумин симбун», а последняя получала от О'Лофлина информацию о позициях России и Америки. Это соглашение между двумя газетами, однако, было заключено только ради выгоды. Пользуясь преимуществом данной ситуации, «Осака маинити симбун» продолжала оставался в оппозиции к кабинету Кацуры и проводить строгую политику по отношению к мирным переговорам.

У других газет нарастала зависть к «Осака маинити симбун» и «Кокумин симбун». Антиправительственная позиция большинства японских газет была в немалой степени спровоцирована именно этим.

Кроме больших затруднений в сборе новостей, у японских газет была еще одна проблема. На протяжении всего периода переговоров правительственный контроль за прессой стремительно ужесточался. Столкнувшись со столь строгим контролем, газеты использовали разные пути, чтобы защитить донесения своих корреспондентов в Портсмуте от перехвата правительством, что было почти безуспешно. Это явилось одной из причин, по которой газеты свирепо напали на решение конференции о секретности переговоров, а также причиной их безжалостного отношения к затруднительному положению, в котором оказалось правительство.

Первые отчеты о конференции, которые попали в Японию, показали, какие большие трудности предстоят, и оправдали пессимистические взгляды, которых придерживалось большинство населения Японии. Заголовок выпуска «Токио асахи симбун» от 12 августа, докладывающий о первом заседании 9 августа, гласил: «Процесс русско-японских мирных переговоров. Неожиданно твердая позиция России предвещает бурю на переговорах». К этому прилагалась фотография представителей, сидящих друг напротив друга по разные стороны стола, а статья начиналась так: «Россия не согласна уступить остров Сахалин и заплатить компенсацию за войну по военным и промышленным причинам и для сохранения достоинства нации. Русские считают, что уступка Сахалина Японии приведет к тому, что Япония сможет не допускать российский флот на Дальний Восток».