Миссис Макбейн сильно удивилась: голубятня находилась прямо перед сараями. Незаметно туда дети никак не могли бы пробраться. При полном штате прислуги, конечно.

–Как они там оказались?

–Понятия не имею,– покачал головой Росс.– А они не говорят. Вот эти,– он указал на детей Элспет,– вообще делают вид, будто не понимают по-английски. Но чушь собачья.

–Росс! Что за выражения!

–Если они не говорят по-английски, почему тогда хихикают?– Он был прав.

–Спасибо, Росс. Ну и денек…– Миссис Макбейн покачала головой, заводя детей в дом.– Так, проказники, из-за вас у Айрис будут неприятности. Марш в детскую!

Росс с улыбкой положил руку ей на плечо.

–Скоро это закончится.

Она кивнула ему, слабо улыбнувшись в ответ.

–Да. Я уже и забыла, куда шла. Ах, ну да, нужно принести оленины из кладовой.

–Помочь принести?– Росс шагнул в сторону кладовой, но она поймала его за руку.

–Спасибо, не надо. Я сама. Заодно немного отдохну от этого кошмара.

Он улыбнулся и ушел. По пути в кладовую миссис Макбейн размышляла, как же детям удается всюду проскользнуть незамеченными. Ее сводило это с ума.

Только она собралась выйти из кладовой, как начался дождь. Несколько минут она стояла в дверях, надеясь, что ливень прекратится или хотя бы немного посветлеет. Но дождь не стихал, тучи не рассеивались, и она решила, что попробует пробежать через двор, не наступая в лужи. Но луж было много, и пока она добиралась до дома, по щиколотку промочила ноги в ледяной воде и измазалась в грязи. У двери, поднимая ногу из лужи, она заметила, что ботинок насквозь мокрый, но глины на подошве почти нет. И почему она не надела резиновые сапоги? Теперь придется ходить во второй паре домашних туфель, а они ей жмут. И тут ей в голову пришла одна мысль. В домашней обуви на улицу никто не выходит.

Миссис Макбейн быстрым шагом прошла в кухню, оставляя за собой мокрые следы, и в последний момент остановила Олли, который уже собирался идти подавать ужин.

–Олли, когда ты перестал чистить обувь хозяев? Помнишь?

Олли уставился на экономку: на ней нитки сухой не было.

–О, точно не вспомню, миссис Макбейн.– Он развернулся, собираясь бежать наверх с подносом, на котором лежали серебряные приборы. Она опять задержала его, положив руку ему на плечо:

–Подумай.

Олли поставил поднос на стол и посмотрел на экономку:

–Так, когда леди Джорджина переселилась сюда, я перестал успевать начищать всю обувь зараз: чистил одну половину в один день, половину – на следующий. А потом вообще перестал чистить. Примерно с того времени, когда мистер Фергюс и мистер Сесил поругались в оружейном зале.– Поразмыслив с минуту, он кивнул:– Да, как раз с тех пор.

Миссис Макбейн произвела в уме расчеты: тогда же заболела камеристка Констанции.

–А ботинки и сапоги, что стоят в комнате для обуви, ты тоже чистишь?

–Нет. Только если кто-то попросит.

–Тебя кто-нибудь просил почистить уличную обувь с тех пор, как умер его светлость?– Миссис Макбейн затаила дыхание, чувствуя, как громко стучит сердце.

Он покачал головой, а на его лице отразилось беспокойство:

–А что, нужно? Если хотите, могу почистить завтра.

–В этом нет необходимости, Олли. Спасибо. Беги, тебе пора.

Она развернулась и прямиком направилась в комнату для обуви, заметив, что натащила со двора дождевой воды и грязи. И так людей не осталось, не хватало еще, чтобы кто-нибудь поскользнулся и убился. Выругавшись, миссис Макбейн пошла за шваброй.

Протерев пол, она решила проверить свои подозрения и посмотрела на часы: чай только что подали. Значит, у нее есть максимум тридцать-сорок минут до того, как семья покинет библиотеку. Лучше всего начать с гардеробных. Миссис Макбейн вошла в покои Констанции.

Констанция обожала обувь и тратила немало времени на ее приобретение. Причем покупала такую, которая не годилась для загородной жизни. Миссис Макбейн это ее пристрастие было непонятно. Обувь есть обувь. Она нужна для того, чтобы ноги не мерзли, не промокали и не пачкались. Почему к каждому платью должны быть отдельные туфли? Это было выше ее понимания.

Качая головой, экономка открывала платяные шкафы и внимательно осматривала нижние полки. Все пары благодаря стараниям камеристки стояли задниками наружу ровно в ряд, чем-то напоминая клавиши фортепиано. Никаких пустот между ними миссис Макбейн не заметила: значит, все туфли на месте. Она вздохнула. Здесь, наверно, пар пятьдесят, прикинула экономка. Несколько было кожаных, но большинство – шелковые, бледных оттенков и обильно украшены бисером. Господи, изумилась миссис Макбейн, у нее даже сапоги на каблуке. Ни одна из этих пар не выдержала бы прогулки до запруды и обратно.

Миссис Макбейн проверила шкафы остальных дам и пришла к такому же заключению. У других обуви было гораздо меньше, но все туфли стояли ровными рядами и находились в идеальном состоянии. Не проверила она только гардероб ее светлости. Но как это сделать, не потревожив госпожу? Тут было над чем подумать. А пока экономка направилась в комнату для обуви.

Здесь у каждого члена семьи было отдельное место для размещения уличной обуви. Миссис Макбейн порылась на полках, отведенных для обуви дам. У леди Инверкиллен и Элспет она была поношенная, но свежую грязь миссис Макбейн заметила только на сапогах Элспет. Туфли Беллы были кое-как вытерты, но не сбиты и не стоптаны: значит, в них ходили только по подстриженным газонам. Обувь Констанции сверкала чистотой: она не очень любила прогулки на свежем воздухе и имела всего одну пару резиновых сапог и плимсоллы[27] для тенниса. Миссис Макбейн перевернула обе пары подошвой вверх. Они были как новенькие.

Экономка, конечно, и раньше не верила, что Констанция, внезапно разобидевшись, убила свекра, но теперь та точно была вне подозрений. Значит, оставалась только леди Инверкиллен.

Миссис Макбейн знала, когда все произошло, как и почему, но никаких доказательств не имела. «И что теперь?»– недоумевала она, медленным шагом возвращаясь в свой кабинет. Разве что расспросить саму леди Инверкиллен, иначе никак не доказать, что она была на запруде и виновна в смерти Хэмиша.

«Я же экономка, а не детектив,– думала миссис Макбейн.– Дальше-то что мне делать?»

–По-вашему, я должна проделывать это каждый день?– Констанция раскраснелась от напряжения. Утром следующего дня миссис Макбейн учила ее застилать постель, и той было трудно управляться с большими одеялами и покрывалом. Даже руки заболели.

–Со временем вы привыкнете, миледи. Поверьте мне.

Хмурясь, Констанция уселась в кресло.