Андропов «стал реализоваться генеральный курс на конвергенцию, прежде всего, через „пятку” как главный инструмент в достижении этих целей посредством организации воздействия на советское общество прогрессоров, представителей высокоразвитых разумных рас, в чьи обязанности входит способствование научному развитию цивилизаций, находящихся на более низком технологическом уровне, повышая тем самым общий уровень жизни их представителей. Тут и советские и российские писатели, соавторы, сценаристы, классики современной научной и социальной фантастики братья Стругацкие — Аркадий Натанович и Борис Натанович — очень сильно „пятке” пригодились. Прогрессоры братьев Стругацких — совершенно особая профессиональная группа землян. Ф. Д. Бобков был назначен заместителем начальника этого управления, а с мая 1969 года по январь 1983 года был его начальником. С Ф. Д. Бобковым „Пятка” стала Комиссией по контакту с иными цивилизациями (КомКон или КОМКОН) — организацией, определяющей курс дипломатических отношений между Землей и нечеловеческими цивилизациями, а также общие требования к деятельности прогрессоров по отношению к человеческим. Официально, все решения принимаются мировым советом Земли, однако, как правило, именно КОМКОН определяет и ограничивает круг возможных решений» [1].

Так в терминологии Стругацких описывается будущая конвергенция, которую сегодня мы видим воочию, но сделана она была не по правилам СССР, а по правилам Запада. Так что Андропов проиграл, однако никто так до конца и не знал его планов, включая Бобкова, поскольку каждый держался в рамках только тех конкретных целей, которые Андропов перед ними ставил.

А. Самсонов: «Андропов находился в плену „западной матрицы”, считал, что СССР обречен на гибель при превосходстве Западного мира в информационном, культурном и технологическом поле. Генсек предпринимал шаги в сторону сближения советской и западной систем» [9].

А. Фурсов смотрит на эти проблемы так: «Я глубоко убежден, что его „птенцы” не хотели разрушать страну. Они хотели изменить социально-экономический строй и работали на это. Но в 1989 году западная верхушка перехватила этот процесс, и разрушен был не только строй, но и государство. Чекисты проиграли. Я думаю, что они это поняли еще в 1989 году и начали создавать свою собственную экономическую систему внутри страны и за ее пределами. Начался вывоз золотого запаса. Тогда как по мановению волшебной палочки, стали возникать структуры Ходорковского, Смоленского, Березовского. То есть, началась социальная эвакуация чекистов на случай демонтажа Советского Союза. Умным людям стало понятно, что процесс изменения системы проигран. И хоть сам Андропов к тому моменту уже несколько лет лежал в могиле, именно он был причастен к запуску этих социальных процессов» [10].

И мнение С. Кургиняна: «Андропов очень много занимался Кемалем Ататюрком. Потому что Кемаль создавал национальное государство и свирепейшим образом вырезал все, что напоминало его новым национальным туркам о некогда существовавшей Османской империи. Здесь аналог Османской империи — Советский Союз. Новым младороссам, освобожденным от Средней Азии, Кавказа и т. д. ничто не должно было напоминать это великое прошлое, оно должно было быть превращено в тотальную мерзость, оно должно было быть оторвано от них, а у них должна была возникнуть новая молодая, светская, модернистская история. Андропов очень много занимался модерном. И там были группы, которые изучали модернистский опыт Франции, других стран и все они существовали в орбите Андропова. Я мог бы и дальше перечислять различного рода элементы, но мне кажется, что Бахтин — один из основных. Но и Ракитов говорит нам о многом. Вся эта система, вся эта матрица не перестала существовать после смерти Андропова. Матрица двинулась в бой в 80-е годы. Она смогла это сделать потому, что удалось захватить монопольно все информационные орудия КПСС и из всех калибров этой КПСС ударить диссидентским ядом, созданным внутри матрицы по мозгам населения, с невероятной силой и системностью. Матрица выжгла все, что было связано с КПСС, утвердилась полностью к 92-му году, развалила СССР чуть более радикально, чем хотелось Андропову (ну, уж так получилось), поставила на Ельцина и стала ждать, пока ельцинские радикальные реформы не приведут к тому, чтобы либералы стали абсолютно ненавистны, на смену им пришли другие, третьи, четвертые силы и т. д. Матрица была абсолютно едина в том, что цель — модернизация, вхождение в Европу и НАТО, но на этот момент у всей матрицы было точное абсолютно убеждение в том, что вхождение в Европу и НАТО произойдет целиком — вся Россия войдет целиком в Европу и НАТО. А то, что от нее отделилось, будет потом своеобразными российскими колониями» ([11], см. также [12–15]).

Практически все эти взгляды, как и другие, близки, особенно по той причине, что перед нами не реальность, а предположения о реальности.

А. Островский, как и многие другие, считает, что диссидентское движение было активизировано с помощью КГБ: «Эрнст Генри [бывший советский разведчик С.Н. Ростовский — авт.] мог поставлять КГБ информацию о диссидентском движении, но мы видим, что он играл не только пассивную роль. Ведь сбор подписей под письмом к XXIII съезду КПСС имел своей целью оказать влияние на руководство партии и способствовал пробуждению политической активности и даже переходу в оппозицию к существующему режиму некоторых из тех, кто подписал это письмо. А среди них, как мы знаем, находился академик А. Д. Сахаров, для которого это был первый открытый политический шаг. Причем Андрей Дмитриевич специально отмечал, что после этого „Генри приходил еще много раз” и информировал его о происходивших политических событиях. Именно бывший разведчик способствовал тому, что имя засекреченного академика впервые появилось на страницах самиздата. Именно он попытался опубликовать его статью об интеллигенции на страницах „Литературной газеты”. Характеризуя свою идейную эволюцию, Андрей Дмитриевич отмечал, что большое влияние на него оказал Р. А. Медведев, особенно знакомство с рукописью его книги о сталинизме. Между тем, как выясняется, впервые об этой книге он узнал от Эрнста Генри и именно Эрнст Генри познакомил его с Р. А. Медведевым. Важным шагом на пути превращения А. Д. Сахарова в активного деятеля диссидентского движения стало написание им „Размышлений о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе”. Их инициатором был его коллега Ю. Живлюк, о котором Андрей Дмитриевич сам же писал: „Есть у меня впечатление, может, неверное, что какие-то отношения были у Живлюка и с КГБ (с его прогрессивными кругами, скажем)”.

Исходя из этого, мы можем утверждать, что приобщение А. Д. Сахарова к диссидентскому движению произошло во многом благодаря усилиям КГБ. Между тем его переход на позиции диссидентства имел огромное значение для расширения рядов этого движения. Такую же роль играл и А. Д. Синявский, который после выезда за границу вначале участвовал в издании эмигрантского журнала «Континент», затем стал издавать собственный журнал «Синтаксис». Еще более велика была в этом отношении роль А. И. Солженицына: и моральная, и материальная, материальная, так как под его эгидой действовал Российский общественный фонд.

Следовательно, происходившему под влиянием объективных причин, расширению рядов диссидентского движения способствовали не только зарубежные спецслужбы, но и то учреждение, которое всеми силами должно было бороться с этим движением — КГБ» [16].