моей, но он как истинный джентльмен, пожелал мне спокойной ночи, и скрылся в отведенной ему комнате.

Оказавшись в одиночестве своей комнаты, переодеваюсь в пижаму, и забравшись под одеяло, я погрузилась в раздумья, воспоминания и ту боль, что мне пришлось пережить по вине этой сумасшедшей девушки. Как можно было так поступить? Я жила в аду эти месяцы, и ненавидела их с Егором, особенно последнего, думала, он счастлив, и купается в любви и ласке, в то время как он страдал не меньше меня.

Новый поток слез неожиданно накрыл меня волной, и я не смогла совладать с эмоциями, разрывалась, выпуская в который раз за сегодня всю боль, одиночество и несчастье которое мне пришлось пережить. Я старалась сдерживать себя, и плакала в подушку. Но либо я не достаточно старалась, либо Егор прислушивался к тому, что происходит в моей комнате, и буквально через пять минут решительно вошел, и тихо прикрыв за собой дверь, забрался на кровать.

Он нежно притянул меня к себе, обнял, и тихо шептал слова утешения, пытаясь усмирить мою истерику. Его руки мягко перебирали мои волосы, именно так как я это любила, истерика потихоньку сошла, на нет, слезы высохли, и я окончательно расслабившись, уснула, шепнув напоследок:

— Только не отпускай.

— Никогда больше. — Ответил мне парень, и я уснула.

46 Глава

Софа

В то утро я проснулась одна, Егор покинул дачу очень рано, но оставил для меня букет красивых нежно-розовых роз, и записку.

« Был великий соблазн разбудить тебя поцелуями, но я сдержался. Я буду ждать твоего решения, надеюсь, ты меня простишь и дашь нам второй шанс. Я люблю тебя.

P.S. Это была самая замечательная ночь, за очень долгое время! А все потому что, я держал в руках самое совершенное создание на свете — тебя.

Навеки твой, Егор».

Это было очень красиво, и так трогательно, что я не могла сдержать слез, кажется, Егор вернул ту Софу, которой я была прежде, и я не знаю, нравится мне это или нет. Оставшиеся выходные я думала о нашей ситуации, и с каждым часом мне все больше хотелось позвонить Егору, и попросить приехать, но собрав всю силу в кулак, я сдерживалась. Решила подождать до понедельника, и поговорить после Универа, ложилась спать окрыленная, с диким желанием, чтобы поскорее наступило утро. Но, утро подкинуло мне неприятный сюрприз, я заболела.

Собираясь в универ, я чувствовала себя сносно, болело горло и немного голова, но выпив горячий чай с малиной, я все же пошла на учебу. И да простит меня, отец Егора, и по совместительству наш ректор, не из-за учебы, а из-за его сына. Я не могла больше ждать, мне необходимо его увидеть.

Мирон сегодня уехал раньше, вроде как обещал Диане, что заберет ее, это он сказал мне вчера, предложив ехать с ними, но я отказалась, ведь им лучше побыть одним, и тоже налаживать отношения. Но, сейчас, когда мне становилось все хуже с каждой минутой, я пожалела об этом решении.

К головной боли, и боли в горле подключилась ломота в теле, слабость, озноб, и я уже чувствовала, что моя температура выше 36,6 намного!

Впереди уже мелькали ворота универа, и я облегченно выдохнув, сделала шаг, и начала терять сознание, падая за промерзлую землю, но от падения меня вдруг спасли теплые руки, а в нос ударил родной и такой любимый аромат.

— Я же говорил, что заболеешь! И зачем вообще сюда пришла?! Надо было не вставать с постели, малыш! — Ругает меня Егор, поднимая на руки, и бережно прижимая к своей груди.

— Я хотела увидеть тебя, поэтому пришла. — Шепчу ему, глупо улыбаясь.

— Зайка моя, ты могла просто позвонить, и я бы приехал тут же. — Он прижимается губами к моему лбу, после чего резко поднимает голову. — Да ты вся горишь! Быстро домой, и я сейчас говорю о нашем доме. Из рук тебя не выпущу, пока не вылечу, так что даже не спорь!

— Не буду.

Егор сажает меня на место возле водителя, быстро пристегивает, потом оббежав машину, занимает водительское и тут же ее заводит, выезжая на дорогу.

— Блин, а если бы я проехал и не заметил тебя? Чтобы тогда было? Лежала бы на холодной земле, и не дай Бог подхватила бы пневмонию. Ну, зачем так над собой издеваться, девочка моя?

— Не ругайся! Когда я выходила из дома, мне было не так плохо.

Егор достает и кармана пальто свой телефон, и установив на приборную панель, кому — то звонит.

— Да, Егор? — Раздается в трубке довольный голос моей сестренки. — Дай угадаю! Вас с Софой сегодня не будет, так как решили устроить себе свидание, и звонишь, чтобы я отмазала, да?!

— Если бы так! Но, кое в чем ты права! Нас с Софой не будет, она заболела. Шла в универ и чуть не потеряла сознание у ворот, я вовремя ее заметил. У нее жар, так что мы едем домой.

— О Боже! Я сейчас позвоню маму и предупрежу, она отпросится с работы, а я сразу после учебы приеду тоже.

— Нет, Ев, ты не поняла. Мы едем к нам домой, лучше чтобы она была под моим присмотром, а то опять взбредет в голову с температурой идти на учебу. И что тебе, что Елене Юрьевне не стоит с ней контактировать в вашем положении, ты ведь понимаешь!

— Да, да ты прав. Но, если что нужно будет, ты пиши, я пришлю Димку. И держи меня в курсе, пожалуйста. Передай сестре, что я ее люблю.

— Она тебя слышит, Ева. — Улыбается Егор.

— Я тоже тебя люблю, сестренка. — Хриплю я.

Приехав домой, Егор на руках поднимает меня на наш этаж, открывает квартиру, и заносит меня внутрь. В нашей спальне ничего не изменилась, разве что на прикроватной тумбочке появилась моя фотография в рамке, в свадебном платье возле дворца бракосочетания. На ней я улыбаюсь, такая красивая, воздушная, и счастливая, еще не подозревающая что ждет нас впереди.

Егор укладывает меня на кровать, и переводит взгляд на фото, нежно улыбается, а потом, опустившись на колени, смотрит мне в глаза.

— Папа сделал эту фотографию, и передал мне, как только я вернулся в город. Сказал, чтобы я смотрел на это фото и думал о том, какую потрясающую девушку потерял. Я в тот же вечер купил рамку, и поставил ее тут. Она согревала мое сердце по ночам.

— Я даже не знала, что меня