мы разместились в гостиной. Поведение слуг изменилось. Немного, я даже не понял сначала, в чем именно, но то, что они позволяли себе среди своих, было задвинуто куда подальше, и перед нашими гостями предстали идеальные слуги. Чуть более короткий шаг близняшек, чуть более выверенные поклоны, меньше эмоций. Даже, кажется, траектория их движения изменилась. Они превратились в незаметные тени, которые тем не менее всегда рядом. А вот Суйсэн старался мелькать пореже, держась подальше от подавителя. Видимо, чтобы жахнуть бахиром, если придется. Да, подавитель сильно ослабляет техники, попавшие в зону его действия, но до конца не блокирует. Во всяком случае, техники уровня Мастера. Ну и не забываем камонтоку. У Семьи Каджо это «невидимые руки», и стоит Суйсэну только активировать их… не только Каджо, вообще любое камонтоку, и никакой подавитель ничего не сможет сделать. Активировать родовую способность в зоне подавления не выйдет, а вот если она уже работает – другое дело. Лично я убедился в этом на примере камонтоку Токугава, чей демон не спешил развеяться, попав под действие подавителя.

Вместе с Абдуллахом к нам прибыла Лифен, мать убиенного недавно главы рода и бабка нынешнего, она же последний Мастер рода Латиф. Ровесница Атарашики, но в отличие от нее Лифен выглядела гораздо хуже. Если Атарашики внешне можно дать около шестидесяти пяти, то китаянке – лет сто. Причем обе имеют ранг Мастера, так что я не знаю, почему такая разница. Хотя стоит отметить, что именно Атарашики выбивается из нормы – выглядеть моложе своего возраста всегда труднее, чем наоборот. Впрочем, не могу не заметить, что несмотря на вид скрюченного жизнью реликта, в голосе Лифен не было старческого дребезжания. Таких старушек вполне можно десятилетиями хоронить.

– Госпожа Латиф, – слегка поклонился я после того, как Абдуллах нас представил.

– Аматэру-сан, – кивнула она в ответ. – Простите, что не кланяюсь – спина, чтоб ее.

Что ж, неформальный тон беседы задан, и так как меня это устраивает, менять ничего я не буду. Кстати, обратилась она ко мне на вполне приличном японском.

– Понимаю, – кивнул я с улыбкой. – Не волнуйтесь, мое почтение к вашему возрасту достаточно велико, чтобы не обращать внимания на такие мелочи. Прошу, проходите, – чуть повернувшись, указал я им на гостиную, где нас дожидались кресла и стол с чаем.

Сейджун занял заранее оговоренное место, чтобы покрыть подавителем все помещение, а Святов остался за порогом дома вместе с моими телохранителями, рассредоточившимися вокруг здания.

– О, – сделала глоток чая Лифен. – Знаменитый «Дэнто но аджи».

Был у меня в загашнике гораздо более редкий «Савамори агику», но я боялся, что малайцы его не оценят. Точнее, просто не узнают. Слишком уж он редкий. Я и с «Дэнто но аджи» сомневался, но, как видно, зря. Если бы не Атарашики, кстати, я бы насчет чая не заморачивался, но она настояла. У нее и так запасы были, но после подарка Акэти, который те всучили нам на одном из их приемов, мне была выделена парочка очень редких сортов. Ну как – мне… Суйсэну. Видимо, Кагами не очень стеснялась в эпитетах, рассказывая старухе о моих отношениях с чаем. Я по-прежнему считаю, что все это преклонение перед напитком – фигня полная, но если бабам так хочется, то могут звать меня как хотят. Хоть «осквернителем», хоть «уничтожителем». Вникать в это их чайное таинство я все равно не намерен. Меня и кофе устраивает.

– Рад, что вам понравилось, – обозначил я поклон головы.

– Я бы так не сказала, – поставила она чашку на стол. – Этот сорт чая слишком перехвален. На наших плантациях растет и получше.

– Рос, – поправил я. – Насколько я знаю, там теперь пепелище. Да и не ваши они уже, эти плантации.

– Еще как минимум год они будут нашими, – ответила она ровно.

– Ваш оптимизм внушает уважение, – улыбнулся я. – Но мы ведь здесь не о чае собрались говорить. Давайте обсудим интересующие нас вопросы.

– Если мы обсуждаем вопросы, интересующие обе стороны, то деловые переговоры уже идут. Ну а если только ваши, то нам нечего здесь делать.

Резковато она начала. Что ж…

– В таком случае вы, госпожа Лифен, можете идти домой, а мы с господином Амином выпьем напоследок этого прекрасного напитка, – произнес я на английском, ясно давая понять, кто тут победитель, а кто проигравший, всем присутствующим.

– Я никуда не тороплюсь, Аматэру-сан, – пошла она на попятную.

– В таком случае давайте начнем переговоры, – произнес я, чем поставил точку в этой небольшой перепалке. Ведь если переговоры начнутся только сейчас, то все сказанное ею до этого ничего не стоит. – И начнем с главного: вы согласны с предварительным планом? Оба ваших клана согласны?

– Мы готовы попробовать, – взял слово Абдуллах. – Если наши действия не будут означать предательство королевского рода.

– Хочу уточнить, – произнес я. – Именно предательство или… скажем, не пойдут во вред?

Первый пункт означает вассалитет, что для клана странно, вот я и решил выделить этот момент.

– Хм, – взяла старуха в руки чашку.

– Скорее второе, – все же ответил Абдуллах.

– В таком случае еще одно уточнение: вы имеете в виду весь род короля или именно его?

– Род, – ответила быстро Лифен.

– Это упрощает дело, – кивнул я.

– Вредить королю мы тоже не будем, – произнес Абдуллах. – Ведь пока он король, он и есть род, а значит, гарант того, что мы клан.

– Я понимаю. Но ведь кроме короля есть еще и его двоюродный брат, – пожал я плечами.

– А он-то вам чем не угодил? – удивилась Лифен.

– Ничем, – улыбнулся я. – Как бы даже наоборот – именно его я предпочел бы в качестве короля.

Точнее, я предпочел бы активную грызню за власть.

– Даже так? – приподняла седые брови старуха. – Понимаю… Но мы далеки от государственной политики и вряд ли сможем вам помочь.

Да и не стали бы, даже если могли. Как и любой другой клан мира. Иначе правители задумались бы – а зачем им такой гемор под боком? В первую очередь кланы – поддержка правителя, а не наоборот. Это государственная аристократия клянется в верности сначала государству, а уже потом королю или императору, а кланы только потому и существуют, что им разрешено это главой государства. Но мне ведь и не нужно от них активной помощи. Пусть для начала сведут меня с претендентом на трон, ну или его представителем, а там видно будет.

– Я в любом случае не попросил бы от вас ничего, что поставило бы ваше право называться кланом под угрозу. Нарочно, во всяком случае. И уж точно не стал бы ничего подобного требовать, – произнес я после того, как сделал глоток чая.

– Я рада, что мы ведем переговоры со столь умным человеком, Аматэру-сан, – попыталась польстить мне Лифен, и, будь я реально семнадцатилетним пацаном, это могло бы