Когда Эндо, наконец, удалось подняться на ноги, его одежда была разорвана в клочья, как будто ее изрезали острым ножом. Из дыр текла кровь, окрашивая его руки и грудь красным.

Враги, тяжело дыша, какое-то время стояли, с ненавистью глядя друг на друга и стараясь восстановить дыхание. У Эндо отказало левое плечо. Он стоял спиной к болоту, а затем начал медленно отступать. Кобаяси, не выпуская лопаты из рук и тяжело дыша — так, что его плечи ходили ходуном, — надвигался на него.

— Эндо-сан! — громко крикнул Гастон, услышав выстрел. Ноги из болотной грязи вытащить никак не получалось.

В этот момент ветер, по-прежнему дувший над поверхностью воды, разорвал около берега туман, и Гастон увидел, как Кобаяси с лопатой наступает на Эндо, уже зашедшего в болото.

При виде этого зрелища Гастон инстинктивно рванулся вперед, к берегу — там шла борьба не на жизнь, а на смерть, — но болото все еще удерживало его и ноги не слушались его. Потеряв равновесие, он, как телеграфный столб, с громким всплеском рухнул в воду. Болото было не очень глубоким, но, не умея плавать, Гастон наглотался грязной воды. Когда он вновь поднялся на поверхность, голова его походила на тропическую рыбу, которая, выпучив глаза, всплыла за глотком воздуха. Француз принялся отчаянно барахтаться, он бил руками и ногами, как брошенная в воду дворняжка. Вперед он немного продвинулся, но когда поднял голову еще раз и попытался докричаться до Эндо, опять потерял равновесие и ушел под воду.

Тем временем на берегу Эндо и Кобаяси, тяжело дыша, с ненавистью смотрели друг на друга. Эндо метнулся было к револьверу, но Кобаяси бросился вперед, подняв над головой лопату.

Кобаяси бил, целя в противника, но Эндо удавалось увертываться от ударов, и лопата каждый раз со звоном врезалась в землю.

Шаг за шагом Эндо отступал все дальше в воду. Из разорванных брюк текла кровь — струйками она падала в болотную воду, по которой расплывались темные чернильные пятна.

Расчет Эндо был ясен. Земля на берегу была твердой, поэтому Кобаяси легко мог вытаскивать лопату после каждого удара. Но в болоте ему помешает давление воды, и тогда они схватятся врукопашную.

Однако если бы Эндо зашел в воду слишком далеко, ему самому было бы труднее увернуться от ударов Кобаяси, поэтому он остановился примерно в двух метрах от берега. Кобаяси, не спуская с него налитых кровью глаз, двигался вправо вдоль берега с коварной улыбкой на лице. Он не зря был солдатом в армии и разгадал маневр противника.

— Сдохни, гад! — Кобаяси махал лопатой над головой и постепенно приближался к тому месту, где лежал револьвер. Эндо очень не хотелось, чтобы противник добрался до оружия, и он держался подальше от кругов лопаты, ожидая удобного момента броситься вперед.

К этому времени Гастон смог доплыть почти до берега — если его ползучие движения можно было назвать плаванием. Встав между врагами, он вытянул длинные руки и закричал громко и протяжно:

— Нет, нет, нет! Вы не должны этого делать!

Лопата Кобаяси с силой опустилась на его голову, ибо француз не обладал проворством Эндо, чтобы увернуться от нее. Раздался глухой тяжелый звук. Удивительно — Гастон не упал от удара, а остался стоять с расставленными ногами, подобно колоссу. Руки его безжизненно повисли. Он закрыл глаза — словно, чтобы лучше перенести боль. Кобаяси и Эндо на какой-то миг замерли. Их глаза были прикованы к Гастону.

Красная жидкость хлынула из раны на голове Гастона и медленно потекла по его лицу. Но он еще не сделал никаких движений и даже не пытался стереть кровь. Оробевший было Кобаяси при виде крови вновь потерял разум и, как дикий зверь, впервые отведавший человеческого мяса, вновь поднял лопату и со всей силой опустил ее на неподвижного гиганта. В этот раз Гастон зашатался, и Кобаяси с еще большей яростью набросился на него, нанося удар за ударом. Он не мог понять этого, но чувствовал что-то невыносимо сверхъестественное в стоявшем перед ним человеке. Под его ударами Гастон, как тяжелое бревно, плашмя упал в болото и погрузился под воду.

Тем временем Эндо пришел в себя. Как кролик, он быстро взобрался на берег и подхватил револьвер, валявшийся на мокрой земле. Когда Кобаяси опустил наконец лопату, револьвер твердо лежал в руке Эндо.

— Кобаяси, — закричал он, направив черное дуло на своего врага. — Сейчас я отомщу за смерть моего брата. Брось лопату... Иди в воду... нет, подожди. Лучше ты сначала выроешь себе могилу. Уверен, что ты не захочешь, чтобы кто-нибудь видел твой уродливый труп.

Лопата выпала из рук Кобаяси. Его крысиные глазки округлились, боль и страх исказили лицо. Он выставил вперед обе руки и испустил громкий крик, но это скорее был вопль животного и слов разобрать было нельзя.

— Non.

— Что ты сказал?

— Non, non, non.

Но это произнес не Кобаяси. Из воды поднялась голова Гастона. Вся окровавленная, она больше походила на голову гиппопотама. Он закричал вновь:

— Non, non, Эндо-сан. — Он потряс головой и, собрав остатки силы, взмолился о пощаде: — Я... прошу вас. — И голова гиппопотама вновь ушла под воду.

Ветер опять принес молочно-белый туман, который окутал Гастона в воде, и Эндо с Кобаяси на берегу.

Без стыда и забыв о своем внешнем виде, Кобаяси упал перед Эндо на колени. Тот стоял с револьвером, собирая в кулак всю свою энергию. Фигура Кобаяси смутно маячила у него перед глазами. И не только Кобаяси — и берег, окутанный туманом, и поле, и мертвое дерево. Казалось, он смотрит сквозь очки с неправильными диоптриями. Почти теряя сознание, он осознал, что все, что он должен сделать, — только нажать на курок. Но он не двигался, как будто его облили клеем.

«Нажимай. Ты должен только нажать, — приказывал ему далекий голос где-то в его голове. — Нажми! Сейчас! Только нажми!» — Искаженное лицо Кобаяси с закрытыми глазами было прямо перед ним. Эндо сделал последнее усилие, направив оставшиеся силы к пальцу на курке.

— Non, non, non. — Голос Гастона, в этот раз — очень слабый, опять дошел до него из воды. — Я прошу вас.

Эндо показалось, что этот голос он слышал когда-то давным-давно в прошлом. Чей голос — он не мог понять. Но он походил на голос его сестры, которая погибла вместе с родителями в тот день во время налета.

«Нажми! Нажми!»

«Non, non, non. Я прошу вас».

Два голоса начали сливаться в его голове в один. Эндо потерял сознание и упал в воду рядом с Гастоном.

От всплеска землемер Кобаяси открыл глаза. Какой неожиданный счастливый поворот судьбы. Он подобрал лопату, занес ее над головой. И ступил в воду с намерением разрубить голову Эндо пополам, как арбуз. Он не боялся убить его — на него было совершено нападение с оружием. Будет нетрудно доказать, что он действовал в пределах самообороны. Но когда он уже был готов опустить лопату на голову Эндо, израненный Гастон вновь появился из воды.

— Нельзя! — Голос был достаточно громким, чтобы его можно было расслышать на другом конце болота. И это странное чудовище в образе человека протянуло свои ручищи над упавшим телом друга, как бы защищая его.