– Не в бубны, а в барабаны, – поправил друга Громов.

– Без разницы! – отрезал Стуколин, которого, судя по всему, эта тема не на шутку задела. – На словах-то мы все борцы несгибаемые, а как дело делать – по кустам разбегаетесь. Вот потому уроды из уродов в креслах сидят и какую хотят политику, такую и надиктовывают.

– А вы считаете ваше дело настоящим делом? – спросила Ангеле скептически. – Сбили гражданский самолёт, захватили заложниц, теперь бежите неизвестно куда…

– Да если бы не мы, – взъярился Стуколин, – давно война бы шла по всему миру. А от вашей Литвы осталась бы выжженная пустыня!

Он замолчал, сообразив, что сболтнул лишнего.

– Я вас не понимаю, – призналась Ангеле.

Стуколин посмотрел на Громова. Тот покачал головой, а потом сказал:

– Наверное, хватит нам изображать из себя дурачков, Алексей. Дело-то действительно дрянь. Сначала нас столкнули лбами с Рашидовым и его командой, затем – с американским авианосцем, теперь вот с Серёгой. Тенденция не в нашу пользу. «Белый орёл» играет по каким-то своим правилам, а нас просто водят за нос. Сергея вон даже пытались убить. А главное оружие Фокина и Зартайского – секретность, тайна. Если мы хотим уцелеть, то нам раз и навсегда следует отказаться от участия в этой игре. Хватит секретов, хватит тайн, карты – на стол!

Громов помолчал, и в салоне стало очень тихо.

– Я давно думаю об этом, – продолжал Константин после паузы. – Мне с самого начала казалось, что нас сознательно запугивают, грозят войной, смертью для наших близких. Какие-то тайные патриотические общества, оккультизм, замшелые лозунги и напоминания о долге. Делается это для того, чтобы мы не задавали лишних вопросов. Мы и не задавали, хотя лично меня давно тошнит от всей этой чепухи, которую пытаются выдать за правду. И теперь мне кажется, что время пришло. Мы мало что знаем о реальном положении вещей, но должны постараться сделать так, чтобы даже эти крупицы знания стали достоянием общественности. К простым пилотам мало кто прислушается, но госпожа Олбрайт – наш козырь, джокер в рукаве. Если мы выступим вместе с ней, никто не сможет проигнорировать наши слова. А может, и сама госпожа Олбрайт захочет что-нибудь добавить к тому, что нам известно. Тогда было бы совсем хорошо.

– Пресс-конференция? – спросил Золотарёв со своего места у пушки. – Роскошно! Значит, так и сделаем! Прибудем в Питер и устроим пресс-конференцию. То-то будет шороху! «Си-Эн-Эн» надо пригласить…

– Можно и так, – согласился Громов. – Можно ждать Петербурга. Однако ещё не известно, доберёмся ли мы туда живыми. А потому начинай, Алексей, прямо сейчас. Ангеле будет первой, кто услышит всю правду целиком, без купюр и недоговорённостей.

– С удовольствием, – сказал Стуколин и начал рассказ.

Говорил он не так гладко, как имевший соответствующую подготовку Громов, но и у него вполне получилось кратко и точно изложить всю историю с того момента, как в часть 461-13"бис" прибыла проверочная комиссия во главе с представителем «Белого орла» Львом Максимовичем Маканиным,[50]до последнего вылета на «Яках», предпринятого ради защиты самолёта Госсекретаря США. Пришлось поведать и о Копье Судьбы, и о плане «Форс-мажор».

Ангеле на его рассказ только охала, чувствуя себя полной дурой. Мадлен Олбрайт, наоборот, хранила многозначительное молчание, и что она там про себя думает, как относится к словам Алексея, было совершенно непонятно – глаза её были скрыты зеркальными очками. Только в самом конце импровизированного выступления она подняла голову и спросила:

– Вы говорили, план «Форс-мажор»? Откуда вам известно?

– Из тех же источников, что и всё остальное, – охотно откликнулся Стуколин. – Нам рассказывал об этом капитан Фокин.

– А что конкретно говорить ваш капитан Фокин?

– Что это серия акций, направленная на дестабилизацию обстановки. Что результатом должна стать оккупация европейской части России и последующий раздел Сибири.

– Чушь! Дерьмо свиньи! – выругалась Мадлен Олбрайт, и впервые за всё время сквозь стену презрительного высокомерия и злости прорвались нормальные человеческие чувства: возмущение от несправедливого обвинения и желание оправдаться. – Вы совсем ничего не знаешь о плане «Форс-мажор». То, что сейчас говорить, – легенда. Или ещё называют, прикрытие. Для младший персонала. План «Форс-мажор» другой! Россия останется единой страной. И получит Украину, Белоруссию…

– Чёрт! – ругнулся Громов. – И здесь нас тоже надули! Рассказывайте, госпожа Олбрайт, теперь ваша очередь делиться информацией…

– Постойте-ка, – вмешался Лукашевич.

Он вёл потяжелевший автомобиль аккуратно, не поднимая скорость выше семидесяти километров в час (за что удостаивался всю дорогу издевательских жестов со стороны водителей, машины которых то и дело обгоняли «рено»), а теперь и совсем затормозил и почти остановился.

– Что случилось? – спросил Громов.

– Встречные мигают фарами, – сказал Лукашевич. – Два коротких «дальним светом». Это сигнал такой, приличные шофера предупреждают друг друга, если впереди засада.

Константин всмотрелся. И в самом деле мигают.

– Может, там бедолаги с радаром?

– Непохоже. Когда радар, мигают по-другому.

– Остановись. Пойду за поворот, проведу рекогносцировку.

– М-да… Совсем ничего до Таураге осталось. Не повезло. Наверное, патруль или что-то в этом роде. А может, спецслужбы зашевелились?

– Чего попусту гадать…

Громов вылез из остановившегося «рено» и быстро зашагал к повороту. Оставшиеся ждали его молча, только Золотарёв легкомысленно насвистывал какой-то популярный мотивчик.

Константин вернулся через пятнадцать минут, сел в кресло рядом с Лукашевичем, пошуршал картой.

– Ну хватит томить! – воскликнул нетерпеливый Стуколин.

– Проезд закрыт. Справа и слева на обочинах два «БМВ» дорожной полиции. Останавливают практически все машины, проверяют документы, досматривают. А ещё рядом БТР-60ПА[51]с намалёванной волчьей мордой. Что это такое, Ангеле?

– Это военнослужащие литовской моторизованной бригады «Geležinas Vilkas» – «Железный волк».

– Пижоны, – пробормотал Золотарёв.

– Ищут они явно нас, – подвёл итог своим наблюдениям Громов. – Что будем делать? Другой дороги тут нет. Ближайшая просёлочная в сторону Смалининкай начинается за Таураге, за мостом.

– Может, рассеемся? – предложил Стуколин. – Захватим ещё три машины?

– Тебе, видать, понравилось заложников брать? – Громов мрачно усмехнулся. – И всех их с собой в Калининград потащим? Или здесь оставим, чтобы они растрезвонили, на каких машинах нас ловить?