2. Я управляю своим воображением.

3. Я управляю своим будущим.

4. Мое сознание наполнено красотой и силой.

5. Мне нравятся люди, а я нравлюсь им.

Не забывайте, что этот компьютер всего на несколько десятилетий опережает современные технологии, поэтому еще не может «понять» ваши команды, если в них содержится хоть малейшая доля сомнения. Сомнение однозначно распознается им как запрет на выполнение команды. Всегда начинайте с того, во что вы твердо верите, расширяя область веры только тогда, когда полученные вами результаты позволяют перейти к более существенным изменениям ваших прошлых туннелей реальности.

В этом суть кибернетического сознания: программист становится самопрограммистом, самометапрограммистом, метаметапрограммистом и т. д. Точно так же как эмоциональное принуждение второго контура кажется примитивным, механическим и, наконец, глупым нейросоматическому сознанию, карты реальности третьего контура кажутся смешными, относительными и напоминающими игру метапрограммисту.

«О чем бы вы ни сказали «является», оно на самом деле этим не является», – бесконечно повторял семантик Коржибски на своих семинарах, стараясь объяснить, что семантические карты третьего контура не являются территориями, которые они представляют; что мы всегда можем сделать карты наших карт, пересмотр наших пересмотров, метасебя из самих себя.

«Нети, нети» («не то, не то»), – традиционно отвечают индуистские учителя на вопрос о том, что такое «Бог» или «Реальность».

Йоги, математики и музыканты более склонны к развитию метапрограммирующего сознания, чем остальные представители человечества. Коржибски даже утверждал, что использование математического аппарата очень полезно для развития этого контура, так как, думая о вашем уме как уме и об уме, который наблюдает ум как ум, и об уме, который наблюдает ум, наблюдающий ум как ум, вы приближаетесь к пониманию сути метапрограммирования. «Алиса в Стране Чудес» – прекрасный путеводитель по контуру метапрограммирования (написанный одним из основателей математической логики), и Алистер Кроули не зря требовал его знания от всех, кто изучает йогу.

Р. Бакминстер Фуллер в своих лекциях приводит следующую иллюстрацию к контуру метапрограммирования: в сравнении с размерами вселенной мы чувствуем себя крохотными, но крохотными являются только наши тела (аппаратное обеспечение). Наш разум (программное обеспечение) содержит в себе всю вселенную в акте ее постижения.

В эволюционном плане седьмой, метапрограммирующий контур является самым молодым и располагается, по-видимому, в лобных долях головного мозга. Вот почему в индуизме традиционное упражнение по его активизации заключается в сосредоточении сознания на центре лба на часы, дни, годы, пока в вас не проснется метапрограммист и вы не начнете воспринимать-создавать бесконечные реальности на том месте, где прежде была лишь статичная, схожая с тюремной камерой «реальность», в которой вы были заключены.

Как уже упоминалось, у гностиков этому контуру соответствует «душа» – отличная от «я». «Я» представляется жестко фиксированным, но это не так; вашим «я» в любой момент времени является контур, который доминирует в вас в этот момент времени. Если я наведу на вас пистолет, вы сразу же перейдете к первому контуру, и он будет вашим «я» на этот момент. Но если вы ощущаете половое влечение к кому-либо, вы переходите к четвертому контуру, и он будем вашим «я» до оргастического удовлетворения этого влечения (или безнадежного разочарования). Смысл большинства вводных упражнений в суфизме и у Гурджиева заключается в том, чтобы пробудить в вас идею, что «я» не постоянно, а все время дрейфует между импринтами различных контуров.

«Душа» пятого контура постоянна, так как она, по выражению китайцев, пуста и бесформенна. Она играет все роли, которые играете вы, – орально-зависимого ребенка, эмоционального тирана, холодного рационалиста, романтического соблазнителя, нейросоматического целителя, нейрогенетического Эволюционного Провидца, – но не является ни одной из них. Она пластична. Она бесформенна, так как она – это все формы. Это – «Творящая Пустота» даосов.

Если все это начинает казаться вам чепухой, не пугайтесь: на данном уровне это неизбежно. Как замечает Льюис Морган, в книгах по лингвистике всегда есть момент, начиная с которого текст становится совершенно непонятным, превращаясь в бессмыслицу.

То же самое, по мнению Моргана, характерно и для современной математики:

Это происходит и в лингвистике, и в математике, так как это происходит в самом сознании; язык и математика – лишь модели сознания.

«Сознание» – это инструмент, изобретенный вселенной с целью увидеть саму себя; но она никогда не сможет увидеть себя целиком по той же причине, по которой вы не можете увидеть свою спину (без помощи зеркал). Или, как любил говорить Алан Уотс, по той же причине, по которой язык не может попробовать на вкус язык.

Идеи об идеях – математика о математике (Гёдель) – язык о языке – сознание о сознании… Весь седьмой контур в целом приводит нас к тому, что Хофштадтер называет Странными Петлями. Подобно сказочной птице ко-ко, мы гонимся за своим хвостом, описывая сужающиеся круги, но, в отличие от этой птицы, мы никогда не завершаем этот процесс поеданием своих внутренностей и исчезновением. Нам лишь кажется, что мы вот-вот придем к такому яркому саморазрушению, и мы решаем, что то, о чем мы думали, что читали или воспринимали, – «чепуха».

Это не чепуха. Просто мы сталкиваемся с бесконечностью там, где меньше всего ожидали ее встретить, – в своих собственных одиноких «я».

Физики, лингвистики, математики и психологи – все собрались в этом метапрограммирующем зале зеркал, где Шрёдингер продемонстрировал, что квантовые события не являются «объективными» в ньютоновском смысле. С тех пор вот уже полвека физики стараются построить систему, которая вывела бы их из этой Странной Петли. Результаты их усилий так же смешны, как дзэнский коан.

Нильс Бор, например, предложил копенгагенскую интерпретацию, в которой попросту утверждается, в стиле Гёделя, что наши уравнения в действительности не описывают мир. Они описывают лишь наши ментальные процессы, которые нам необходимы для того, чтобы описать мир. С этим трудно спорить; настоящая книга является копенгагенской интерпретацией психологии, и ее созданием автор целиком обязан доктору Бору, но мы все еще находимся в Странной Петле, и большинство физиков хочет из нее выбраться.

Д-р Джон фон Нейман доказал, что выхода нет. В технике это доказательство известно как фоннеймановская катастрофа бесконечного регресса; оно показывает, что любое устройство, выводящее нас из первой Странной Петли (копенгагенского крушения объективности), попросту направляет нас во вторую Странную Петлю; а любой выход из этой Странной Петли неизбежно приведет нас к третьей Странной Петле; и так далее до бесконечности.