Интересно…

А вот Мамая, кстати, сопровождают не «разбойники», а князья и бояре…

Далее. Выехавший драться с Пересветом «татарин», обычно именуемый «Челубеем»… вовсе не татарин, а печенег, как сообщает нам «Сказание». Что ж, ничего удивительного, мы уже подробно рассмотрели этот вопрос и убедились, что никуда половцы и печенеги не «исчезали», а спокойно жили и в XIII веке…

Крайне загадочным выглядит и поведение самого Дмитрия на поле Куликовом. Если называть вещи своими именами, он прячется. Отдает свои доспехи и коня ближнему боярину, ставит его под великокняжеское знамя, а сам в облике простого воина становится в ряды. Не для того ли, чтобы легче было скрыться при неудаче? Как я ни рылся в описаниях разных и всяческих битв, аналогии поведению Дмитрия подворачивались исключительно… гм, не самые благородные. Предводители, старшие командиры, офицеры меняют свой наряд на одежду рядового солдата только для того, чтобы скрыться от победителей в облике «сиволапой пехтуры», с которой все взятки гладки. Если у кого-то есть другие версии, по которым поведение Дмитрия выглядит благородным, интересно будет их выслушать…

И, наконец, вот что говорится о Мамае: «Безбожный же царь Мамай, увидев свою погибель, стал призывать богов своих…»

Перун. Привеска. XII век.

Знаете, каких? Ну, Магомета, конечно. Однако Магомет на самом последнем месте… …богов своих: Перуна и Салавата, и Раклия, и Хорса, и великого своего пособника Магомета.

Вот так. Отчего-то Мамай призывает старых богов, и Перун с Хорсом — уж точно славянские… Кто такой Салават, мне попросту неизвестно — но уж никак не мусульманский святой… А Раклий, по некоторым сведениям, — другое имя Семаргла, а Семаргл опять-таки языческий бог Древней Руси.

Между прочим, имя «Мамай» частенько встречается у казаков Запорожья. Более того, «казак Мамай» — один из любимых героев украинского фольклора.

Забегая вперед, упомяну о том, что теперь мне как-то по-иному представляется смерть Мамая в Кафе — после того, как в окружении Дмитрия замаячили сразу десять купцов, тесным образом связанных с Крымом, впору задаться вопросом: быть может, мы зря обвиняем в убийстве Мамая генуэзцев?

Так кто же с кем воевал на Куликовом поле? Почему и за что?

Каждый, разумеется, волен держаться своих предположений — принимать «классическую» версию либо выдвигать собственные. Дело это сугубо добровольное. Однако я сам отныне не в силах отделаться от впечатления, что на Куликовом поле столкнулись две династии — старая и новая. Быть может, существовали некие неизвестные нам династические связи, давшие в свое время «ордынцам», то есть жителям Южной Руси, повод претендовать на власть над всей Русью. Быть может (учитывая упоминание о «старых», языческих богах), это была последняя попытка «староверов», под которыми в данном случае понимаются славяне-язычники, взять верх над христианами. В любом случае веры в «классическую» версию о диких кочевниках, «злых татаровьях» и благородном князе Дмитрии у меня больше нет ни на грош…

Если Мамай (интересно, под каким еще именем он был известен современникам?) представлял людей, имевших какие-то законные права на московское княжение — или сам был обладателем такого права, — все несуразности и нелепости, неизбежные при «классической» трактовке событий, как раз получают логичное объяснение. Понятно теперь, почему князья оставили Дмитрия один на один с проблемой, почему Сергий Радонежский отговаривал Дмитрия от сражения, почему в Мамаевом войске вдруг обнаруживается русский поп, а в его ставке — «политэмигранты» из Москвы, наконец, почему подданные Мамая — оседлые землепашцы.

Не было никаких «злых татаровей». На Куликовом поле сошлись единокровные враги. «Спор славян между собою» шел из-за московского престола — и только. А это коренным образом меняет дело…

Быть может, имеет смысл посмотреть другими глазами и на не менее известное событие — «сожжение Москвы Тохтамышем» в 1382 г.

Классическая версия незатейлива, она гласит: получив известия о приближении к Москве Тохтамышевой орды, Дмитрий Донской покинул город и отправился в свою «летнюю резиденцию» Кострому, где принялся собирать рать. Позже к нему присоединились его супруга, великая княгиня Евдокия, и глава русской церкви митрополит Киприан. Татары, обманом ворвавшись в город, устроили жуткий разгром…

Языческий идол. X в.

В который раз обращение к подробностям приносит немало загадок…

Во-первых, в Москве в это время происходил охвативший весь город бунт. Простолюдины громили дома богачей, разбивали винные погреба, убивали и грабили. Великую княгиню выпустили из города, но не разрешили взять с собой драгоценности и казну. После чего грабители собрали свое вече и провозгласили воеводой неизвестно как оказавшегося в городе литовского князя Остея, которого Никоновская летопись называет внуком Ольгерда (напоминаю, в те годы Литва была злейшим врагом и соперником Москвы).

Иван III. Гравюра из «Космографии» А. Теве. 1584 г.

Во-вторых, митрополит Киприан поехал не в Коломну, а в… Тверь (опять-таки к врагам и соперникам Дмитрия). После этого в город и ворвался Тох-тамыш… В город, где давно уже свирепствовали грабежи и резня.

Как же поступил Дмитрий, собрав под Коломной войско? Догнал татар и обрушился на них, мстя за разорение Москвы?

Ничего подобного. Рать Дмитрия обрушилась… на Рязань, не сделав ни малейшей попытки преследовать татар!

Быть может, никаких татар и не было? А имел место примитивный бунт москвичей против ДМИТРИЯ, Дмитрием же и подавленный с обычной для тех времен жестокостью? Более того, не просто бунт, а заговор против князя Московского со стороны Рязани, Твери и Литвы?

В эту гипотезу очень уж хорошо укладываются все известные нам факты. И то, что воеводой был избран чужак-литовец. И то, что митрополит Киприан уехал в Тверь (летописи сообщают, что практически сразу же меж ним и Дмитрием возник острый конфликт, митрополит надолго перебрался в Киев — а Клев тогда находился под властью литовских князей…). И то, что Дмитрий не пытался преследовать татар, зато ударил на Рязань.

Любопытно, что историки в один голос пишут: сразу после «сожжения Москвы Тохтамышем» Рязань и Тверь отказались впредь признавать старшинство Дмитрия — другими словами, перед нами явная и недвусмысленная попытка очередного сепаратистского выступления. Удавшаяся попытка. Которая, надо полагать, и началась с бунта в Москве — а последующие события на какое — то время притормозили процесс собирания русских земель под руку Москвы, под власть потомков Невского-Батыя.