— Ну, поплыли, — заключил я, оглядывая океанские просторы.

— А мореходы говорят «пошли», — отметила Ленка.

— Так на то они и мореходы, — мудро ответил я. — И калоши у них специальные, с ногами: по морю ходят. А у нас Трак без изысков, так что поплывём, — под хихиканье Ленки констатировал я.

И поплыли мы, правда, я переселился в кабину и не отлучался — останавливать трак, точнее, бросать в дрейфе было делом довольно глупым. Так что в кабину перебралась и Зелёнка, перетащив поближе к водительскому трону матрасик. Так что семейная жизнь наша ничего не утратила, скорее приобрела, хотя по нормальному и на кровати — всё равно удобнее, факт.

Так вот, несколько напрягавшее меня морское путешествие оказалось довольно скучным, почему мы и просто жили в кабине, а не дёргались, выискивая опасность.

Вот просто — море и море. Ну, иногда какие-то воздушные нечистики пролетят, разве что, или там метазверь-метарыба в глубине проплывёт. Ни крякенов, ни дайгодзю, ни даже русалки какой завалящей. Правда, проплывал, вроде бы, в отдалении, кто-то типа Тритона на дельфине. Но далеко, к нам не приближался, да и его наличие я установил только по смутному ощущению и показанию магооптики.

А вот разочарование Трака со второго дня плавания стало отчётливо ощущаться. Зачарования не пропадали, конечно, но ослаблялись ощутимо, так что необходимость остановки была крайне нужным делом, факт.

Ну и через пять дней на горизонте появился тот самый Женский Остров. И вот, плывём мы по касательной к нему, как вдруг море начинает буквально бурлить, в километре по курсу Трака. И небывальщина бурлит, подготовкой каких-то не шибко к нам расположенных колдунств.

Магооптика, по приближении, выдала такое зрелище: в воде бултыхаются и плавают разного вида и типа женщины. Люди, причём такие, в возрасте старушенции, в основном, металюди — от ушастых, до пары гоблинш. И что-то совсем феерическое непонятное, от чего я только тросами удержал челюсть от отваливания. Итак, человечий торс до половины, голова там с длинными волосами, хотя зубы вроде рыбьи, не уверен, чувствительности не хватало. Далее — вместо рук — натуральные раскидистые плавники, этакими веерами, почти метровой длины, и в тон кожи лица и торса. Живот и ниже — в зеленоватой рыбьей чешуе, при этом из копчика торчит натуральный конячий хвост. Но самое весёлое дальше… у этих созданий было шесть, а у отдельных — семь человеческих ног! И посадочных мест для этих ног, соответственно, было три штуки, блин!

Эти милые детали были видны отчётливо, поскольку вся эта копошащаяся толпа, в том числе и несколько чудищ морских, плавали, ныряли и вообще позволяли себя рассмотреть со всех сторон.

— Чудище трёхжопое, — ошалело констатировал я. — Лен, это нечистики?

— Э-э-э… Ы-ы-ы… хи, смешно, — подобрала отвисшую челюсть Зелёнка. — Вроде бы есть нечистики Ино, рыболюди… Но такого…

— Так они металюди или нечисть? — уточнил я.

— Вроде бы посмертные перерожденцы-симбионты, — протянула Ленка. — И про шесть ног я читала… но три задницы, — растерянно пожала она плечами.

— Ну, ногам откуда-то надо расти, — мудро отметил я. — Угу.

— Ладно, а что они там нам готовят-то? — собрался я.

— Водоворот под Траком и бурю, — через четверть минуты выдала Ленка.

— Так, Лен, возьми ка этих рыбобаб и не рыбо баб под прицел. А я на байк, смотаюсь, уточню, что это за пиратство средь бела дня.

— А может мне? Тут всё же матриархат…

— Моё Бессмертие это не очень волнует, — отметил я. — Ну серьёзно, Лен, если эти бабы настолько отбитые, чтобы атаковать по половому признаку — я разживусь энергией до Мёртвого города. Или есть разумные контраргументы?

— Разумных — нет. Есть эмоциональные. Но вообще — ты прав, начнут атаковать — сами дуры. Трёхжопые.

— Вот да.

Так что скатился я до ангара, сросся с байком, да и попарил над водой, на тему чего этим гражданочкам от нас надо. И первое что получил — это струёй воды в рожу! С небывальщиной, какой-то странной, но вот совершенно не опасной. Хотя хамство какое, блин!

Так что взлетел я над рыбобабьём (чтоб не брызгались, паразитки), отрастил корону, сложил лапы на груди… и был обильно полит! На этот раз презрением и игнором! Эти дамочки затеяли консилиум, хамски игнорируя моё бессмертие, только тыча в него невежливыми пальцами.

— Это — не мименгви! — веско тыкала в меня плавником одна из трёхжопых. — Священная вода Бабушки его не развеяла!

— А почему он не живой? — аж выпрыгивала из воды старушенция лет семидесяти.

Причём общались они на своём языке, хорошо хоть Ленка текстовый перевод на визор кидала. И вот на этом своём языке они меня нагло обсуждали, не менее нагло игнорируя.

— Дамочки, вы не охренели?! — прогудел я, через минуту этого бардака.

— Помолчи, мужчина, — отмахнулась от меня одна из трёхжопых, небрежно так.

— ДА ВЫ ТОЧНО ОХРЕНЕЛИ!!! — прогрохотал я так, что вода пошла волнами, да и инфразвука добавил от души.

Кстати, видно, трёхжопые — и вправду посмертные симбионты. Потому как остальное бабьё щеманулось в стороны, хотя отплыли недалеко и вернулись. А трёхжопые передёрнулись, но не больше. И хоть внимание на моё бессмертие обратили.

— Ну что тебе надо? — тоном в край задолбанной воспитательницы спросила одна из трёхжопых. — Ты — не нежить, плыви себе дальше, мужчина.

— А кто меня хамски обрызгал? — начал качать права я. — И готовил гадость типа вихрей и водоворотов?

— А почему ты не живой? — вдруг высказалась какая-то водоплавающая эльфка, обвинительно уставив на меня лапку.

— Потому что я бессмертный, — понятно ответил я. — И живым не могу быть в принципе.

— Потому что живое — умирает, — понятливо кивнула эльфка. — Ладно, плыви по своим делам, — милостиво махнула она лапой.

— ДА ВЫ ТОЧНО В КРАЙ ОХРЕНЕЛИ!!! ЕСЛИ МНЕ СЕЙЧАС НЕ ДАДУТ ОТВЕТЫ — БУДЕТ ПЛОХО!!! — проорал я, если честно — внутренне начиная хихикать.

Ну и Зелёнка вредные и ржущие смайлы на визор слала, не без этого.

— И чего ты орёшь? — устало спросила какая-то трёхжопая, сложив плавники на груди.

— Могу ещё раз проорать, — галантно предложил я, ответом на что стало массовое поматывание башками из воды. — Тогда так: вы на меня готовили гадкое нападение. Обрызгали какой-то бабкиной водой…

— Священной водой Бабушки!

— Вот и я про то же, — покивал я. — И хамски игнорируете моё Бессмертие после всех этих преступных деяний!

— Вот же! И что ты хочешь, мужлан?!

Сама формулировка «общения через небывальщину», в данном случае, имела именно подобный оттенок. Типа тупой, невоспитанный и наглый. Вот совсем охреневшие дамочки, да и