Долго шла девушка и пришла наконец к старому огромному замку. По пути ей встречались волки-оборотни и прочие звери. Но девушка каждый раз пела им прекрасные песни, и все злые жути тут же становились добрыми и ласковыми. Ей лизали руки и покорно убегали топиться в ближайшей речке. К счастью, речка была мелкая и никто не утоп.

(Специально для Чай — она подозрительно хлюпнула носом. Принц тихо матерится, уже весь исчесался. Его ругань прямо услаждает слух). Продолжим…

И вот она — перед замком. Без стука заходит, оглядывается, кричит: есть ли кто дома? Из тени ме-эдленно выходит огромный клыкасто-когтисто-шерстистый монстр, спрашивает, чего ей надо. Девушка объясняет, что заблудилась, и просится к монстру на ночлег. Офигевшее чудовище, рассмотревшее красоту девушки, тут же велит невидимым слугам почистить замок и постелить ей в одной из главных спален. Девушка благодарит «красавца» и уматывает спать.

Утром монстр нашел ее в новых дорогих нарядах и в короне, сползшей набок, роющейся в его сокровищнице. Она уже нацепила на себя сапфиры, изумруды и рубины и в данный момент как раз пыталась достать из-под завалов золота какой-то браслетик. Чудовище предложило помочь, девушка поправила корону и согласилась.

Браслет вытянули, монстра завалило. Довольная красавица рванула на кухню — кушать. Из горы золота осталась торчать правая лапа чудовища.

На кухне она усладила свой вкус куропаточкой, пирожными, мороженым, супчиком, салатиками и небольшим арбузиком. Приковылявшее чудовище оглядело разгром и спросило: как она не толстеет? Чем довел красавицу до слез и еще полдня перед ней извинялся, подарив трусы верности из цельного куска золота и лифчик правды. Тоже золотой.

Девушка избила чудовище лифчиком и запустила ему в глаз трусами. Посрамленный монстр вышел, ничего не понимая. Красавица, перенервничав, решила еще поесть.

Девушка прожила в замке год. Старательно влюбляя в себя чудовище. Она читала сказки ему на ночь, заканчивая в скучном месте фразой: «И тут они все умерли» (отчего монстру всю ночь снились кошмары), расчесывала его гриву и стригла шерсть, извиняясь каждый раз, когда ножницы вонзались в кожу (чудовище, кусая когти, выло: «Да все нормально»). Она гуляла с ним под дождем и градом, а после лечила от простуды и воспаления легких. Она собирала летом цветочки и ставила их по четыре штуки в изголовье его кровати. Она улыбалась ему так нежно и широко, что он каждый раз вспоминал, как столкнул ее нечаянно с лестницы, и она выбила себе ступенями все передние зубы и сильно охромела.

И ей было все равно, что он огромный, волосатый и страшный. Кажется… она полюбила его таким, какой он есть.

И чудовище поняло, что тоже влюбляется.

А потом (зеваю) они поженились, ой, то есть поцеловались. Он превратился в прекрасного принца. Она его бросила и ушла жить в лес. К волкам и оборотням. Так как скучала по большому мохнатому опасному зверю, с когтями и рогами, в постели. (Под ребра чувствительно ткнули, вспоминаю, что сказка приличная, пришлось добавить.) В замке всегда было холодно, его шерсть ее прекрасно согревала. (Подумав.) Иногда, дернувшись во сне, он впечатывал ее в стену. Но она привыкла и даже научилась уворачиваться, не просыпаясь.

(Глаза дочери на мокром месте. Хлюпает носом, спрашивает: все ли это или нет? Опять тыкают под ребра. У меня же синяк будет, милая.

Ну… ла-адно.)

Но принц понял, что не может жить без нее. Все чаще он вспоминал их беседы, ее смех, пение… и остальное.

И тогда он пошел к волшебнице, набил ей морду и снова стал монстром. После чего отправился в лес, нашел свою грязную и давно не чесанную красавицу, забрал в замок, отмыл, причесал и привел в чувство.

И стали они жить-поживать да добра наживать.

Гм… а после того как он ее укусил, она тоже смогла иногда превращаться в чудовище, но женского рода. Так что дети у них тоже были.

(Счастливое сопение Чай. Мне сказали, что меня любят. Две женщины сразу. Чувствую гордость, тепло и море счастья. Даже расколдовал блох в матрасе принца. Тот облегченно перестал чесаться, кое-как уснул.

Пусть. Я сегодня добрый.)

Отправляемся обратно. Эльф играет с ребенком, сказал, что совсем как эльфа, только волосы очень темные.

Послал его на хрен. Мне еще драки с эльфами не хватало. Что бы придумать с ее ушами?

Чай — опять в облике дракоши. Летает, веселится, не разговаривает. И… когда в следующий раз превратится? Ох уж мне эти драконы. Так. Ладно. Зато вопрос ушей решен!

…

Долговременное отсутствие записей по причине самокопания дневника и определения его места в этом мире. Дневник просит у хозяина прощения за причиненные неудобства.

Хозяин дневник достал. Прочитал. Обозлился и обещал сжечь.

Самокопания закончены. Место определено. Все понял, осознал, не виноватый я! Я — хороший!!!

Город. Приехали.

Избушку определили в королевскую конюшню. Король на радостях решил меня простить и временно не четвертовать. Я в свою очередь щедро одолжил избушку, принца и руководство по эксплуатации обоих. Гы-гы. Принц еще долго психовал над последним.

Кайфую дома. Пупс ест, спит… ходит в туалет и больше ничем полезным не занимается. Нильс и Чай (дракоша снова стала девочкой) бегают по магазинам, убирают дом, готовят и вообще неплохо заботятся обо мне любимом.

Принц обещает в ближайшее время сделать придворным магом, так что припрягут по полной.

Не хочу! Свободу волшебникам! Волшебник — спит, город — живет!

Принц припомнил, сколько я ему должен из, как оказалось, одолженных из казны денег.

Приуныл. Зря я столько тратил. Это ж год работы почти задарма!

Ну принц! Ну козел!!!

Пришли какие-то люди, просили выдать меня. Угрожали проблемами, которые я в срочном порядке должен решить. Нильс спросила, что ей делать. Попросил всех послать. Любимая взяла сковородку и решительно пошла всех посылать.

Я уже говорил, что она у меня — чудо?

15:20

Зависаю в лаборатории. Все бурлит, шипит, изредка взрывается.

В глазах — энтузиазм. Руки дрожат, предвкушаю открытие и что-то неизведанное. Хочется… чуда.

18:17

Чудо свершилось. Дом не рухнул.

Я — почти труп. Кажется… изобретен тротил и одновременно защита от него.

Ползу наверх, собирая себя и мысли в кучу. Прибежала Нильс, утащила на кухню — поит молоком и сует какие-то травки. Вяло отпихиваюсь, соображаю, стоит ли говорить об изобретении принцу.