— Это ты разбудила меня таким образом?

— Ты навалился на меня. — Лидия встала, чтобы посмотреть, спит ли Ли. — Я проснулась от того, что на мне будто лежала коряга.

Росс сильно потер виски. Он спал на ней? С трудом он вспомнил, как забрался в фургон, нашел самую мягкую подушку на свете и положил голову. Он спал лучше, чем все прошедшие месяцы. Он взглянул на нее, а затем сконцентрировал внимание на ее груди. И тут же, почувствовав, как кровь забурлила в нем, он быстро отвел глаза, чтобы она не заметила его состояния.

Этот чертов дешевый виски буквально сбил его с ног. Он чувствовал себя круглым дураком. И понимал, что выглядит именно так, и это было хуже всего.

— Лидия, никогда не смей меня бить. — Он пытался казаться суровым. Хотя любая гримаса и напряжение лицевых мышц причиняли ему совершенно нестерпимую боль.

— Никогда больше не смей наваливаться на меня! Особенно после того, как побывал в компании девок. Если тебе так уж захотелось поваляться на ком-то, почему ты не остался с ними?

Они продолжали говорить громким шепотом, но ссора предстояла нешуточная, и они оба ее жаждали. Несмотря на то, что Росс чувствовал себя совершенно отвратительно, ему удалось встать на ноги, хотя было неловко сгибать спину в низком фургоне, а она стояла перед ним прямая как струна, крепко сжав кулаки на бедрах, упрямо вздернув подбородок на уровне его груди.

— Почему же ты не попросила, чтобы я туда не ходил?

— Потому что мне наплевать, пойдешь ты или нет.

— Да? С чего же тогда ты так разъярилась?

— Мне все равно, но не другим в нашем караване. Я беспокоюсь только о том, чтобы все выглядело благопристойно, и сама стараюсь быть такой. Но, кажется, мы живем по разным правилам.

— Правильно. Я мужчина.

С чувством полного отвращения Лидия отвернулась от него. Охваченная гневом, она быстро стянула через голову ночную рубашку и осталась только в панталонах.

А он, со всеми демонами, которые буквально выталкивали его глаза наружу из черепа, не мог удержаться от того, чтобы отметить, насколько аккуратны и круглы ее ягодицы, как изящны и стройны икры. Все еще под воздействием паров алкоголя он чуть было не протянул руку, желая коснуться ее и проверить, действительно ли ее кожа так мягка, как выглядит.

— Сними эту рубаху. Она воняет духами твоих шлюх!

— Это не мои шлюхи. Эти женщины оказались в затруднении, и я только помог им.

Она накинула платье, затем повернулась к нему.

— Как мило с твоей стороны! Ты готов был пинками выгнать меня из этого самого фургона, потому что посчитал меня шлюхой, а ведь я нуждалась в помощи. Так почему же ты был так отзывчив с ними?

Его глаза вновь устремились на ее груди, пока она застегивала платье. И даже сейчас они проступали сквозь кружево. Он отчетливо мог видеть окружья ее сосков. Он еще не пришел в себя, а она опустилась на постель и начала натягивать чулки. Ее груди мягко шевелились в такт движениям.

Только внезапное напряжение мужского естества заставило его прийти в себя.

— Я быстро умнею. А помог им, потому что не хотел завязнуть с ними так, как завяз с тобой.

Лидия вскинула голову и с яростью уставилась на него.

Он вынужден был первым отвести взгляд. Обрывая пуговицы на рубашке, он расстегнул ее и стащил через голову. В поисках свежей рубашки он перевернул весь фургон, с таким старанием прибранный Лидией.

Она поднялась, натянув чулки и надев туфли:

— Это я завязла здесь вчера вечером, вынужденная смотреть в глаза честным людям в этом лагере, а не ты.

Он обернулся и буквально замер, увидев, как она стиснула груди и перегнулась, чтобы застегнуть на поясе пуговицу нижней юбки. Он откашлялся, прочистив горло, и подумал, как хорошо было бы, если бы так же просто можно было избавиться от напряжения и желания.

— Если ты соберешься убежать, уж я, во всяком случае, удерживать тебя не стану.

Она стояла перед ним в воинственной позе.

— Я не собираюсь выставлять себя на посмешище, как это сделал ты: напился в стельку и спал со шлюхами.

Его челюсть напряглась, и он проговорил сквозь стиснутые зубы:

— Я же сказал тебе, что не спал ни с какой шлюхой. Если бы хотел, я бы остался здесь.

Наступило тяжелое молчание. Росс тряхнул головой, как будто одержал последнюю решительную победу.

На его лице появилось что-то похожее на чувство удовлетворения, усы чуть приподнялись от ухмылки. Эта гримаса и заставила Лидию поднять руку. Широко размахнувшись, она ударила его по щеке.

Он застыл, а на волны боли, которые теснились в его черепе, наложились новые. Он мигнул, почти потерял сознание и, защищаясь, повернулся боком и одновременно спрятал руки за спину, чтобы они не сомкнулись на ее горле.

— Я не шлюха, — спокойно произнесла она, тщательно выговаривая каждое слово. — И никогда такой не была. Я уже говорила тебе об этом.

На него вновь накатилась волна тошноты.

— Ты же не была замужем, когда зачла ребенка, не так ли?

— Не была. — Она тряхнула головой, чтобы избавиться от подступавших слез.

Росс снова столкнулся с мучившей его проблемой. Чей был ребенок? Что это был за человек, который дотрагивался до нее, который спал с ней? Мысль об этом была нестерпимой для него. Он должен знать. Несмотря на свое намерение не трогать ее, он поднял руки и потряс ее за плечи.

— Кто этот человек? Кто он, Лидия? Черт, отвечай мне!

— А кто ты, Росс Коулмэн?

У него все внутри замерло.

— Что ты имеешь в виду?

Она едва не замолчала под тяжестью взгляда его зеленых глаз, но все же продолжила:

— Ты живешь как обычный мужчина с женой и ребенком, ты занимаешься каждодневными делами. Но ты на самом деле не такой. У тебя глаза и инстинкты хищника, Росс Коулмэн. Ты не такой, как все, хотя и очень стараешься казаться таким. Кто ты на самом деле?

Он отпустил ее и оттолкнул от себя. Затем, не говоря ни слова, отвернулся. Дальнейший процесс одевания проходил в полном молчании.

Лидия вышла в свежесть утра и начала шевелить уголья костра, чтобы вернуть их к жизни. Она возилась с кофе, когда Росс вышел из фургона и начал бриться.

Когда он приблизился к ней несколькими минутами позже и взял чашку с кофе, она взглянула на него и тихо охнула. Зеленая кожа, впалые щеки, синяки под глазами.

Забыв весь свой гнев, Лидия тронула его за рукав.

— Извини, я тебя ударила. Я знаю, что тебе плохо. Вообще-то я не имела права сердиться. Ты волен делать все, что… Я имею в виду… это же не настоящая женитьба. — Она опустила глаза. — И… И я хочу, чтобы ты знал, что, хоть я и подняла такой шум, на самом деле я не вижу ничего страшного в том, как ты спал на мне прошлую ночь.