— Хм…

Достает телефон и утыкается в него. Я пытаюсь сосредоточиться на коде. Это сложно…

— Тебе вок с чем? — спрашивает Керефов через полминуты.

— Ты еду что ли заказываешь? — кошусь на него.

— Да, ежик, — рассеянно бормочет Дамир, листая в телефоне, — Я правда голодный, а когда голодный — я злой. Так что говори с чем — не тяни время.

— Хм…дай посмотреть, — сдаюсь, решая больше не воевать, и тянусь к его телефону.

Пока листаю меню с картинками, Дамир подается ближе и тихо сообщает почти мне почти на самое ухо.

— Жень, я правда никогда не считал и не считаю тебя глупой. Разной… — улыбается, — Но точно не глупой, слышишь?

— Слышу, — шепчу рассеянно, делая вид, что мне это не важно. Хотя это совершенно не так.

— Ты же говорил, забыл шнур?

Я пристегиваюсь на переднем пассажирском, пока Дамир ставит телефон на зарядку.

— Заехал — купил, чтобы домой не сворачивать, — рассеянно отвечает на это Керефов, заводя машину.

Откидываюсь в широком кожаном кресле. Прикрываю глаза. Уже почти ночь, а нам еще ехать…Куда? Я не спросила. Чувство неизвестности будоражит, создает легкое ощущение какой- то сказки, которое так сложно испытать в обычной жизни. Покалывающее тягучее возбуждение как фон — почти незаметный, но не проходящий. Сидишь тихо, говоришь и почти его не чувствуешь. Но стоит соприкоснуться случайно, встретиться взглядами, поймать улыбку, и оно тут же топит с головой. Нервное, зудящее, но такое приятное чувство…

Оно томило меня весь вечер сегодня. Пока пыталась собрать мозги в кучу и дописать код, пока Дамир развалился в соседнем кресле и листал что-то в телефоне, отравляя меня своим молчаливым, но таким ощутимым присутствием. Пока мы ели доставленный вок, подшучивая над какими-то глупости. Пока я набиралась смелости, чтобы переместиться со своего кресла на его колени и поцеловать.

— Тут камеры везде, — зашептал Керефов мне на ухо, оглаживая бедро, — Уверена, что хочешь такую запись на память, Ежик?

Я соскочила с его колен как ошпарившаяся кошка, краснея как никогда. Дамир рассмеялся, но как-то хрипло и напряженно, следя за мной черными, блестящими глазами. И это ощущение невероятной, тревожной интимности, дрожащее между нами, только еще более окрепло. После этого я плюнула, сказала, что всё сделала, и мы наконец вышли из здания АО "РЗК".

* * *

Дамир плавно выруливает с парковки, щелкает приемник и по салону растекается приглушенная музыка. Ночной город горит желтыми веселыми огнями. В центре полно гуляющей шумной молодежи, небо светлее с приближением белых ночей. Оно насыщенно серое с розовато- фиолетовыми облаками.

— Может, сразу поедем? Не будем заезжать к тебе? — Дамир кидает на меня быстрый взгляд, сворачивая на набережную.

— У меня нет никакой одежды, зубной щетки…Ходить в одном и том же два дня? — хмурюсь я.

— Ну-у-у… — Дамир криво улыбается, смотря перед собой на дорогу, а по салону разливаются чувственные вибрации, — Одноразовый набор с зубной щеткой там дадут…Халат…А что тебе еще надо? Даже можно и без халата…

Улыбается шире, а я, краснея, пихаю его вбок.

— Я думала, у нас выезд на природу. Предлагаешь расхаживать по лесу в банном халате?

— Не на природу, а подальше от доступного такси и цивилизации, — смеётся на это Дамир, и с легким сожалением добавляет, — Да и не на два дня. У меня в воскресенье семейный праздник. Не пропустить. Так что утром отвезу тебя в город и поеду.

— М-м-м, — мычу я, отворачиваясь к окну, — Ок, давай не заезжать.

Ставлю локоть на стеклоподъемник и закусываю пальцы, пытаясь разобраться, откуда в груди зарождается смутное раздражение.

— А что за праздник? — интересуюсь подчеркнуто равнодушным тоном.

— У моего деда юбилей. Будут только родственники. Он уже не очень хорошо себя чувствует. Но… — Дамир страдальчески вздыхает, — В моем случае "только родственники" — это все равно человек сто пятьдесят.

Я начинаю улыбаться, косясь на него. У Керефова очень красивый профиль…Ровный нос, высокий лоб, четкая линия скул, бородка, искрящиеся глаза…

— Из большой семьи?

— О, да-а-а, — тянет Дамир, и его губы вновь кривит ироничная улыбка.

— Сколько братьев и сестер? — я уже полностью поворачиваюсь к нему, подперев голову рукой.

— Пять братьев, одна сестренка. Я третий из семи, — Дамир бросает на меня быстрый взгляд и продолжает, — Два брата родных. Мы погодки, три сводных от второй жены отцы. Они еще пацаны мелкие. Ну и сестра.

— А сестра от кого? — уточняю я.

— Она у нас одна, — щурится Дамир, переводя взгляд на дорогу, и в его голосе слышится непривычная теплота, — Так что она для всех общая…Она самая младшая. Лизкой зовут.

— М-м-м, — я кусаю губы, прежде чем задать бестактный вопрос, — А почему русское имя?

— А почему нет? — парирует Дамир, этим пресекая дальнейший разговор на эту тему.

Но все равно вдруг жутко интересно, до жути узнать что-то еще про его семью.

— Так это ее были водные пистолеты? — начинаю опять после минутной заминки.

— Нет, это дочек брата, я говорил… — Дамир хмурится и поджимает губы. Кажется, ему поднадоело обсуждение его родни. Оно снижает эротически градус, но повышает что-то такое… Будто я заглядываю туда, куда обычно он ни при каких обстоятельствах не разрешает смотреть…

— М…Знаешь, мне сложно представить тебя играющим с детьми, — честно признаюсь, не в силах остановиться.

Я интуитивно ощущаю, что сейчас дергаю его усы, говоря все это, но просыпается нездоровый азарт. Где грань? Проверить…

— Правильно, детей в больших дозах я не переношу, — фыркает Дамир, поджимая губы.

— А если бы были свои? — не знаю, зачем мне эти вопросы.

И ответы тем более! Но…

Дамир бросает на меня короткий пронзительный взгляд.

— Не уверен, что они будут, — вкрадчиво сообщает.

— М-м-м… — тяну я и снова отворачиваюсь к окну.

Повисает немного неловкая тишина. Слишком личные вопросы, к которым мы оба точно не готовы. За стеклом уже мелькает черная лесополоса. Вековые сосны подпирают небо. Я устраиваюсь поудобней, откидываюсь на подголовник. Навигатор сообщает, что ещё час и пятнадцать минут, отматывает обратным отсчётом километры. Чувство неотвратимости чего-то — тревожное, сладкое — горькое, трепетное. Будто ночное шоссе, подсвеченное фарами, несет тебя не в загородный отель, а в новую жизнь, в которой уже не будет как прежде. Что это точка отсчета, и я прохожу именно сейчас.

Больше в дороге мы почти говорили. Улыбки исчезли с губ. Чем меньше минут показывал навигатор, тем гуще и проникновенней становилась тишина в салоне, разбавленная лишь тихими звуками радио.