А еще через час Виноградов уже бегал, потея и нервничая, по бесчисленным лестницам и эскалаторам колоссального терминала – до отправления рейсового автобуса времени почти не оставалось, а нужный выход куда-то пропал.

Наконец, когда майор окончательно запутался в стрелках, символах и номерах, то ли на третьем, то ли на четвертом уровне здания обнаружились заветные стеклянные ворота.

– Мэйвуд?

Седой негр «преклонных годов» в форменной куртке с эмблемой компании сверху вниз посмотрел на опаздывающего пассажира. Сделать это ему было несложно – водитель уже сидел за рулем, закончив проверку билетов. Судя по всему, секундами позже Владимир Александрович смог бы увидеть только удаляющиеся габаритные огни… а следующий рейс отправлялся только около полуночи.

– Мэйвуд, йес? – повторил Виноградов и поставил ногу на нижнюю ступеньку.

Негр подумал чуть-чуть и кивнул.

Владимир Александрович торопливо поднялся в салон, и не успел он дойти до ближайшего свободного места, как с мягким причмокиванием закрылась дверь. Автобус хрипло пророкотал что-то мощным двигателем – и попятился назад, из шеренги толпящихся на эстакаде собратьев.

Можно было глазеть в окно – но почти сразу же начался проложенный под Гудзоном автомобильный туннель. Впечатляя размерами, он мало годился для обозрения: как и большинство великих инженерных сооружений, туннель был сугубо функционален и скучноват…

Зато на другом берегу с автострады открывалась великолепная панорама Нью-Йорка, от верхнего Гарлема до Батарейного парка внизу. Это было изумительно! Позже Виноградов узнал, что сюда, на набережную, местные жители специально привозят гостей – любоваться. Жаль, что на следующей миле дорога свернула на запад… И вдруг замелькали уютно ухоженные городки одноэтажной Америки. После очередной замысловатой дорожной развязки Владимиру Александровичу даже привиделись золоченые купола православной церквушки – но автобус уже пронесся мимо на принятой в этих краях сумасшедшей скорости, так что майор только понапрасну выворачивал шею.

…Водитель высаживал пассажиров не только на плановых остановках, поэтому и Виноградов покинул автобус немного раньше, чем нужно, – вслед за девушкой в модной косынке-бандане. Не мешало провериться насчет возможного наблюдения, да и вообще… Напротив белело здание Американского легиона – как положено, с орлом и звездно-полосатым флагом. Сориентировавшись по карте, Владимир Александрович бодро зашагал в нужном направлении: прежде всего следовало позаботиться о ночлеге.

* * *

Существует старинная милицейская присказка о том, кто и что должен делать. Считается, что все, до старшего лейтенанта включительно, должны уметь работать самостоятельно.

Капитан должен уметь организовать работу.

Майору достаточно знать, где что делается.

Подполковник обязан уметь доложить, где что делается.

Полковнику следует самостоятельно находить место в бумагах, где ему положено расписаться.

Генерал должен уметь самостоятельно расписаться там, где укажут…

Исключением считался лишь прапорщик, который сам себе хозяин, – и это было, в принципе, верно.

Виноградов, имея два просвета и одну звезду на майорских погонах, вынужден был воплощать теорию на практике. От него на данном этапе зависело мало – только получай информацию от оставленного Горенштейном контакта и старайся не засветиться.

Выход на связь предполагался только по инициативе Владимира Александровича – никому не следовало знать о его нынешнем местонахождении.

– Хэллоу?

– Это я… Извини, что подвел! – Они уже узнавали друг друга по голосу и, в принципе, могли бы обойтись без паролей. Формальности, однако, следовало соблюсти:

– Я вчера подрабатывал в магазине и просто не успел в колледж.

– Ничего, я переписала лекцию… Это не такая уж большая проблема, профессор все понимает.

Сигнальных слов предупреждения об опасности в ответной реплике не было, наоборот – упоминание профессора указывало на то, что собеседница одна и может говорить свободно. Поэтому стоило прямо переходить к делу.

– Как поживает предмет моей порочной страсти?

Девица хихикнула, потом привела себя в соответствие с серьезностью момента:

– Он вчера получил что хотел. Очень нервничал… Потом поехал в «Нью-Джерси трэйд бэнк», у них отделение рядом с ООН.

Владимир Александрович прекрасно знал, и не только по карте, расположение штаб-квартиры Организации Объединенных Наций – и удивился. Это было достаточно далеко от того места, где Шерешевину передали валюту.

– А почему именно туда?

Аркадию Борисовичу следовало порекомендовать один из контролируемых русской мафией банков, что существенно облегчило бы дальнейший контроль над развитием ситуации.

– Он отказался от наших вариантов, – виновато вздохнула собеседница. – Мы предлагали, но, судя по всему, выбор был обусловлен заранее. Ваш приятель не очень силен в английском, но адрес таксисту он отбарабанил без запинки.

– Ладно… – Стоило похвалить партнеров за проявленную агентурную инициативу. – Молодцы! Не напугали моего друга?

– Не знаю… Вряд ли.

Они не стали делать подставку или садиться Шерешевину на хвост – просто записали номер кеба, а потом перехватили водителя. За двадцатку тот рассказал все – и куда отвез клиента, и как тот башкой вертел всю дорогу…

Это был, конечно, риск. Но оправданный.

– Хорошо, дальше! – Запас двадцатипятицентовиков, называемых в здешнем обиходе «квотерами», у Владимира Александровича имелся, но отнюдь не бесконечный. К тому же если линия все-таки находилась «под техникой» – вычислить абонента было делом секундным. Тогда разговор должен длиться чуть меньше времени, нужного группе оперативного реагирования для выезда на задержание.

– Вышел предмет вашей страсти налегке… Сразу же взял сабвей и поехал в редакцию «Нового русского слова», на Пятую авеню. Дал объявление…

– Текст выяснили? – не удержался майор. У него была сегодняшняя газета, но отыскать нужное послание в объемистом номере без подсказки не смог бы и Шерлок Холмс.

– Запишите номер! – Девичий голос приобрел оттенок некоторого торжества. – Вы готовы?

– Постараюсь запомнить… – Он закрепил в памяти продиктованные собеседницей цифры. – Все, спасибо.

– Вечером ваш приятель гулял по Бродвею, пивка выпил… Денег своих у него негусто! – Неизвестно почему, но в таких вещах женщины практически не ошибаются. – Потом вернулся в отель, посмотрел телевизор минут десять и лег спать. Никому не звонил, ни с кем не общался.

– Последняя информация есть?

– Проснулся поздно… Завтракал в «Макдональдсе», теперь пришел обратно в номер.

– Спасибо! Целую нежно. – Последняя монетка осталась в руке за ненадобностью: разговор был окончен.