Эй, это кто меня так тряхнул?! Моя нежная задница не вынесет такого обращения! Чертовы сопли, никто еще не вздумал уйти? Нет? Вам же хуже, козлы вонючие, тогда я хочу прокатиться до Нормандии. И нежнее! Нежнее! Песню запе-вай!

 Я быть котиком хочу!Кинь рыбешку – проглочу!Видишь, вон девчонка в синем пробежала!Она липнет к котикам как баржа к причалу! 

Простой и незамысловатый речитатив, позволяющий не думать о том, что ты уже прошел, и что тебе еще осталось пройти. Каждый день ты думаешь – когда кто-то из твоих товарищей сломается. Инструкторы никогда не пропускают день, пропустить день – это когда никто не ушел, все остались в учебном отряде. Если за день никто не сломается – то вечером они будут стоять с бочками, наполненными водой над головой или бревнами, и ждать, кто не выдержит. Пока кто-то не уйдет – спать в казарму они не пойдут.

Коммандер вспомнил, как тренировались они – это было в самом начале. Тогда были только отряды подводных подрывников, котиков не было, старшим по званию офицером был старший лейтенант и флоту они были и нахрен не нужны. Потом оказалось, что во Вьетнаме гибнут чертовски хорошие парни, и каждая река, каждая протока – а их там до чертовой матери – используются Вьетконгом для переправки грузов и людей из одного района в другой. Тогда их бросили туда, они не знали ни хрена что делать, и за опыт платили кровью. Когда худо-бедно научились – им сказали, что пора уходить им сдали страну коммунистам. Вот так.

Коммандер посмотрел на едва передвигающих ноги курсантов – нужного человека среди инструкторов не было – и пошел дальше.

Дальше тренировалась еще одна группа – такие же парни, они тоже разбились на экипажи, и взяв в руки огромные бревна, пропитанные креозотом, использовали их в качестве штанги. Суть в том, чтобы поднимать их всем вместе, разом, очень согласованно – иначе ни хрена не получится. Это и было упражнение не только на силу рук, но и на командный дух. На той стороне было нужно не думать – чувствовать партнера по команде.

Черт…

Человек в полевой форме, левую глазницу которого закрывала черная, как у пирата повязка, обернулся, увидел стоящего в нескольких метрах коммандера.

– Так! Мердок!

– Я, сэр!

– Пусть салаги еще попотеют! Потом окуни их в море!

– Есть, сэр! А н-ну-ка еще раз! Раз два три четыре! Раз два три четыре! Мать вашу, вы даже поднимаете груз как педики! Что задницу отклячил?!

Одноглазый подошел к коммандеру, молча протянул руку. Человек с одним глазом был одним из немногих моряков Специальных сил флота, которым не только не повезло попасть в плен к Въетконгу – но и самостоятельно выбраться оттуда.

– Говорят, тебя списали в архив? – спросил одноглазый

– Тоже самое говорили и про тебя.

– А это что, не архив? До май[74]…

Коммандер хмыкнул.

– Ты мне нужен.

– Зачем?

– Затем, что мне придется иметь дело с комми. С очень опасными комми. С самыми опасными их всех комми.

– Пакистан?

– Западнее

– Черт, Иран?

– Еще западнее.

– Зачем тебе я? У тебя нормальные парни

– Баз, мне нужен человек, который научит моих парней сбивать муху на лету из РПГ-7. Мне нужен парень, который научит моих ребят стрелять из АК-47 и РПД. Водить советские вездеходы и ставить советские мины.

– Возьми кого-нибудь из оперативной группы по Пакистану.

– Там одни сухопутные крысы. Я не хочу, чтобы они мне все облажали.

– А ты сам? Ты все это умеешь и неплохо.

Коммандер скривился

– Базз, ты знаешь, чем занимается командир группы. Я буду летать в США, писать доклады и выступать перед комиссиями Конгресса каждый раз, когда конгрессмены захотят над кем-нибудь поиздеваться. Мне придется выбивать оружие, снаряжение, и право сделать то, что сделать нужно. Половину времени, которое я проведу на посту командира, в задницу будут трахать меня – а вторую половину – трахать буду уже я. У меня не будет времени заниматься учебным процессом, и мне гнужен кто-то, кто возьмет это на себя.

– А это? – одноглазый показал на повязку – просто так это не объедешь. У меня запрет на участие в боевых операциях.

– Базз, ты меня знаешь. Для меня это все – плевка не стоит. У меня карт-бланш на все. От больших верхов. От таких больших верхов, что Его Величество, адмирал Поль Батчер только что изошел говном в моем присутствии – но сделать мне ничего не смог. Если я скажу, что ты мне нужен – они утрутся и возьмут тебя на службу.

– Черт…

– Соглашайся, Базз. Дело того стоит.

– Как будет называться отряд?

– Черная ячейка.

– Место базирования?

– Городок Кинг Халед, Саудовская Аравия. Недалеко от иракской границы.

– И чем мы будем заниматься?

Есть!

– Тем же, что и сейчас. Только всерьез. Игрушки и финансирование без ограничений, все берут на себя местные, а у них денег – куры не клюют. Когда русский медведь начинает ворочаться в берлоге – они начинают неуютно себя чувствовать.

Одноглазый махнул рукой

– Черт, ты просто вынуждаешь меня согласиться

– На это и рассчитано.

Две руки встретились – скрепляя боевой союз.

– Только вот что…

– Да?

– Твои парни…

– А что с ними?

– Проблема в том… Короче, я знаю, что ты их собирал как анархистов. Выпивка, травка и все такое. Но одно дело – косить под алкоголика, и совершенно другое – бухать всерьез. Кое-кто в твоей команде не может вовремя остановиться.

– Я знаю. Там, куда мы направляемся – выпивки днем с огнем не сыщешь, даже пива. А кому это не по душе – может отваливать. Не держу.

– Окей… – одноглазый потер подбородок – оборудование уже на месте?

– На месте. Такое, какое нам и не снилось.

– Звучит заманчиво. Когда?

– Не гони лошадей. Мне надо слетать в Коронадо. На обратном пути – заберу тебя и часть ребят. Уже там – устроим что-то типа курсов. По второму разу – и в пустыне…

– Черт… Я думал о тебе лучше. Ты что, собираешься брать в дело этих придурков из Коронадо? Они тебе налажают похуже сухопутных.

– Мне нужны те, кто трещит по-русски как пишущая машинка. Все, до кого только можно дотянуться и кто котик. Учить языки – будет некогда. Пошли. Надо как следует поговорить с личным составом перед отлетом. И как я вернусь – представишь мне соображения, кто еще нам может быть полезен. Карт-бланш дается не так часто, и нужно пользоваться им по полной программе. Окей?

– Окей.

США, штат Майами. Летное поле Херлберт-Филд, первое авиакрыло особого назначения. 6-й эскадрон спецопераций (в стадии формирования). 14 января 1988 года

Коммандер (теперь уже коммандер) Ричард Лэнсдорф переместился в Майами. Верный своему принципу, он не полетел на самолете, не сел на автобус – а взял машину, и ехал всю ночь. Если хочешь выжить – не оставляй следов. Никогда, нигде, ни на чем.

Летное поле Херлберт Филд располагалось на самом побережье Мексиканского залива и активно использовалось, начиная со времен войны во Вьетнаме. Все дело в том, что климат в этой местности примерно соответствует тому, что есть во Вьетнаме: повышенная влажность и много растительности. Здесь открыли первую школу специальных операций ВВС США и здесь же поместили широко известные в узких кругах АС-130 Spooky, тяжелые штурмовики после вывода их из Вьетнама. Именно здесь отрабатывались специальные методы спасения летчиков, именно здесь отрабатывалась тактика применения многих современных видов авиационного вооружения, такого как М134 Миниган. Наконец – именно здесь отрабатывалось применение самых совершенных на сегодняшний день вертолетов в мире – MH-53 Pave Low, гигантов Сикорского, предназначенных для проникновения в глубокий тыл противника при активном противодействии. Работали здесь и MV-130 Combat Talon, самолеты для доставки боевых групп за линию фронта. Но коммандер – приехал сюда не за этим…

Вообще, коммандер Лэнсдорф скептически относился к авиации, считая, как и многие другие флотские, что там где начинается авиация там заканчивается порядок. На авиацию тратились огромные, просто немыслимые деньги, несколько фирм разрабатывали все новые и новые типы самолетов, причем большая часть проектов шла в корзину – но деньги выделялись. Самолеты