— Бей собак, — велел Кисуму Нездешний, — а я займусь псарем.

Кисуму побежал через руины со своим сияющим мечом. Серый Человек исчез во мраке.

Шардин, оставшийся в одиночестве, увидел вдалеке надвигающуюся стену тумана.

Ниаразза, почуявшего кровь, сотрясала голодная дрожь. Теперь не время кормиться, говорил он себе. Позже, когда ледовики закончат дело, он выхватит хотя бы одну живую жертву из тумана, до того как мясо застынет. Запустить зубы в мягкую плоть, чтобы рот наполнился теплым соком, — о, это совсем не то, что глодать окаменевший труп.

Он рискнул еще раз выглянуть из-за колонны. Маленький воин со светящимся мечом подоспел на подмогу лучникам, но те в панике пытались убежать и мешали ему. Однако коротышка даже в давке успел убить двух собак, будь он проклят! Кралоты тоже не сплоховали — больше дюжины лучников валялись на земле, почти все мертвые, хотя двое еще визжали. Восхитительный звук!

Это было почти то же самое, что кормиться самому. Ниаразз смаковал различные степени ужаса — от сжимающего нутро страха до опорожняющей кишки паники. Внезапно он заморгал, уловив среди общего страха несколько иное чувство — столь же сильное, но не имеющее той сладости. Он знал, что уже ощущал это прежде, тысячи лет назад, когда в последний раз посещал эту одетую мраком землю. Ниаразз сосредоточился на этом чувстве, выделив его из общей атмосферы побоища.

И тогда он понял.

Это была ярость — не буйная, как у воина в пылу боя, а холодная, управляемая — и очень близкая!

Ниаразз застыл неподвижно.

Человек был близко, очень близко. Ниаразз догадывался, что это тот, высокий, стоявший рядом с владельцем меча. Ниаразз сам ощутил страх — чувство скорее приятное, ибо оно лишь обостряло радость физического существования. Медленно, очень медленно он повернул голову.

Человек находился шагах в двадцати от него и всматривался во тьму, но он смотрел в противоположную от Ниаразза сторону.

Давно уже Ниаразз не впивался зубами в живую плоть, не чувствовал, как струится по горлу свежая кровь.

Придерживая теневой плащ, он собрал всю свою силу, оторвал ноги от земли и тихо поплыл по воздуху. Человек сделал несколько шагов к развалинам стены и повернулся спиной к Ниараззу.

Бесха летел к нему, протянув руки с выпущенными когтями.

— Пора умирать, — тихо сказал человек.

Ниаразз едва успел расслышать эти слова: человек повернулся, и что-то темное вылетело из маленького предмета в его правой руке.

У бесхи не осталось времени, чтоб покинуть плотскую оболочку и даже чтобы излить в крике жалобу на жестокую несправедливость подобной участи.

Стрела раздробила ему череп и вошла в мозг.

Тело исчезло мгновенно, но черный плащ еще парил на ветру, легкий, как былинка. Нездешний поймал его.

Четверо оставшихся кралотов внезапно вспыхнули, как факелы, и превратились в пляшущие над камнями искры. Они померцали еще несколько мгновений, а потом угасли.

Плащ казался нематериальным и переливался в пальцах у Нездешнего, как вода. Но самое странное случилось, когда Нездешний попытался рассмотреть его. Взгляд уходил в сторону, прилипая к камням или к собственным рукам, и никак не желал сосредоточиваться на плаще.

— Туман надвигается! — крикнул Шардин.

Посмотрев на запад, Нездешний увидел катящуюся к нему белую стену. Скомкав плащ, он затолкал его себе за пояс и устремился туда, где сгрудились перепуганные солдаты.

— Лучникам стоять на месте! — крикнул герцог, обнажив свой длинный меч.

Элдикар Манушан взобрался на выступ стены и протянул навстречу туману правую руку ладонью вперед. Звучный голос мага начал выпевать какие-то слова, туман замедлил свое движение. Кисуму стал рядом с Нездешним, держа наготове сияющий меч. Нездешний взглянул на него. Раджни казался совершенно спокойным. Священник Шардин примостился позади них.

— Может, помолитесь? — обернулся к нему Нездешний. Шардин заставил себя улыбнуться.

— Мне кажется, это не тот случай, чтобы проявлять лицемерие.

По мере приближения тумана становилось все холоднее В голосе поющего Элдикара слышались уверенность и сила. Князь Арик, тоже обнажив меч, занял место рядом с герцогом и его воинами. Уцелевшие лучники ждали с натянутыми тетивами.

Туман остановился перед магом и стал обтекать его с обеих сторон. Элдикар, продолжая петь, вдруг дрогнул и чуть не свалился со стены. Пение умолкло, и туман тут же накрыл его. В тот же миг Нездешний увидел, как чья-то лапа рванула когтями грудь Элдикара, а правая рука мага отделилась от туловища.

— Вот тебе и вся магия, — молвил Серый Человек.

Кисуму, прыгнув вперед, коснулся тумана своим мечом, голубая молния прорезала мглу. Над маленьким раджни нависла громадная белая фигура, и Нездешний выстрелил ей в глаз. Великан отшатнулся, Кисуму что есть мочи рубанул его по груди, а затем отмашкой раскроил ему шею.

Камни обрастали льдом. Туман продолжал прибывать. Нездешний передвинулся за спину Кисуму, к Шардину. Отовсюду слышались крики и хруст костей — это ледовые гиганты расправлялись с солдатами герцога.

Перед Нездешним вырос из земли белый змей. Удар короткого меча едва оцарапал кожу на плоском черепе. Кисуму рассек чудищу шею, задев при этом своим клинком меч Нездешнего. Тот тут же зажегся голубым светом, и туман отступил. Нездешний на миг застыл, вытаращив глаза на свой светящийся меч.

— А волшебство-то передается! Теперь у нас есть шанс. Надо прорываться к герцогу.

Кисуму сразу понял его, и оба, сопровождаемые священником, ринулись в туман, где слышались звуки битвы. Кисуму, срубив еще одного великана, перелез через низкую стенку. Герцог и несколько солдат в тяжелых доспехах отважно бились с врагом. Кисуму коснулся своим мечом герцогского, и голубое сияние передалось длинному клинку. Туман откатился немного назад. Кисуму быстро переходил от воина к воину, заряжая мечи светлой магией.

Из тумана донесся слабый голос Элдикара Манушана, который снова завел свою песнь. Пение становилось все громче и громче, и туман начал отступать, уменьшаясь, пока не сжался до величины большого валуна.

Элдикар, не прекращая петь, простер правую руку, и туманный шар поплыл к нему. Маг подкинул шар в воздух. Сверкнул ослепительный белый свет, раздался гром — туман исчез бесследно.

Нездешний убрал меч в ножны, вперив в мага тяжелый взгляд. На Элдикаре не осталось ни царапины, только правый рукав был оторван и камзол располосован на груди, но крови на одежде не было.

Герцог снял обледенелый шлем и бросил наземь.

— Молодцом, маг. Я думал, ты убит.

— Я только упал, ваша светлость.

— Так что же, прикончили мы их?