— Да, миледи, — с восторгом выдохнула Рина.

— Только скажи, — Лиа прикусила губу, — а как же продовольственная помощь от короля? Раз в неделю сиротам дают хлеб, крупы, кусочек вяленого мяса. Так было в Нэй-Оксли. Там, правда, нет сирот — всех детей прибрал к рукам командир гарнизона и тренирует себе бойцов.

— А девочки?

— Учатся готовить и оказывать первую помощь, — охотно пояснила леди Дэрвогелл. — Я там несколько недель показывала на практике, как варить некоторые лекарственные зелья. Преподаватель заболел, и я его замещала. Это были мои первые заработанные деньги.

Лианон вздохнула. На те деньги она купила хорошего чаю, конфет и красивый шелковый платок — маме в подарок. Но старшая леди Дэрвогелл, узнав о том, откуда деньги, приказала все выбросить. Тогда Лиа впервые обманула мать — чай и конфеты она выпила на кухне, со слугами. А вот платок спасти не удалось.

— Паек нам дают, — Рина пожала плечами, — но мы с братом за ним не ходим. Все равно отнимают все, до последней крошки. Так пусть им ничего не достанется.

— Кто отнимает? Идем в дом, а то смотри, кумушки вышли ушки греть. Добрый денечек, дамы, — широко улыбнулась Лианон двум своим соседкам.

— Те, кому нужней, — зло выдохнула Рина. — Мы вообще за сирот не считаемся, у нас отец есть. Каждую неделю орать приходил, паек требовал. Вот мы и перестали брать. Так он меня за косу оттаскал, братик его магией оттолкнул и заболел — перенапрягся. А на целителя деньги нужны, да и не пойдет приличный человек в наши трущобы.

Лианон медленно кивнула. В ее голове начала понемногу оформляться интересная мысль. Она толкнула дверь и пропустила вперед Рину. Шэдда, болтавшая со Славом, обеспокоенно посмотрела на Лиа, мол, договорились или нет. Леди Дэрвогелл улыбнулась и подмигнула орчихе.

— Вы не переживайте, миледи, у меня одно платье есть, оно почти приличное, — торопливо говорила девочка. — И передник — он как раз все неприличное закрывает. Мне его папашина предпоследняя любовница отдала. Я его принесу и переодеваться буду. Вам не придется меня стыдиться. И считать я умею — пока мама была жива, она нас письму и счету обучила.

— Тогда так, — решительно произнесла Лианон, — сейчас дам тебе сладостей, спрячешь и подкормишь брата — у меня другой еды нет. Да и провожу я тебя.

— Нет-нет, если кто кого и будет провожать, то я, — тут же возразил Слав. — И как это нет другой еды? У нас краюха черствого хлеба есть и остывший ягодный отвар.

— Как-то неловко с такой провизией, — смутилась Лианон.

— Миледи, — у Рины на глаза навернулись слезы, — Варс будет рад и очень сыт.

— Дед, соберешь тогда? И посиди с ними, пока все не съедят, — обирают сирот более, гм, страдающие личности. Как же меня это злит!

— У вас не так? — удивился дед.

— Ха! Попробовал бы кто-то обидеть птенчиков Звериного Рыка — командира гарнизона Нэй-Оксли только так и зовут. — Лианон зло улыбнулась. — У нас сироты ходят строем в светлое будущее. Мэр города пытался перехватить контроль над гарнизоном и был последствиям очень не рад.

Лианон гневно стиснула кулаки. Столица, очаровавшая ее с первого взгляда, начала показывать свой жестокий и злой лик.

— Шэдда, ты останешься на чай?

— Орка любит чай с леди, — ухмыльнулась целительница.

Лианон притворила дверь за вышедшими Славом и Риной и устало доплелась до укромного стола. Остывший чай и вафли с пралине пришлись орчихе по нраву.

— А почему не продаешь?

— Еще учусь — вкусно, но выглядит отвратно.

— Согласна, — хмыкнула Шэдда. — Не знай я, кто готовил, — укусить бы не рискнула. Герцог твой молодец — мне знакомый сообщил, люди из Ноллиг-Нуаллан купили в Степи белого пса. Щенка, все как нужно. Так что ты ему сообщи, пусть поторопится — полнолуние скоро. Идеальное время для обряда. Я в маске буду — не хочу лицом светить.

— Хорошо, — кивнула Лианон и отвела глаза.

Орчиха хитро прищурилась и решила было устроить Лианон допрос, но затрезвонил сигнал.

— Господи, там что, кто-кто в воротах встал? — Лиа потрясла головой. — Сиди здесь.

Леди Дэрвогелл схватила арбалет в правую руку и набросила на него тонкое льняное полотенце. И тут же пожалела, что взяла оружие, — у калитки стоял старый Сагерт. Рядом дожидалась карета, и лорд всем своим видом выражал неприязнь от пребывания на территории Лианон.

— Добрый день, милорд.

— А ты им хоть пользоваться умеешь? — вместо приветствия выплюнул Сагерт. Глазастый какой!..

— На крыше флюгер видите? — коротко спросила Лианон, после чего развернулась, сдернула с руки полотенце, вскинула арбалет и всадила болт в жестянку. — Я выросла на границе со Степью и не берусь за то, чего не умею.

— Достойно, — смягчился лорд. — Но это не отменяет того, что вы немного некрасиво поступили с моим сыном. Понимаю, сумма, заплаченная им за помолвку, крупная, но не стоило сразу же нести ее в банк.

— Что? — удивилась Лианон. — Нет, Кэлтигерн мне ничего не платил. Я просто воспользовалась ландо и… Господи, какой стыд!..

Лиа облокотилась на калитку и покачала головой. Мало ей было слухов, теперь еще прибавятся.

— Я рад, — неожиданно произнес лорд и протянул Лианон несколько смятых листков. — Мой сын весьма непочтительно себя ведет, но, полагаю, он чем-то обидел вас. Попробуйте его выслушать.

— Почему я должна это сделать? — с любопытством спросила Лиа.

— Хотя бы потому, что он пытался вам написать, — лорд кивнул на листы в руках леди Дэрвогелл, — и каждый из черновиков начинается с признания в любви. Мне удалось раздобыть их, и я, конечно, заглянул в письма. Хорошего дня, отважная леди Шоколадка. Кажется, люди зовут вас именно так?

Лианон кивнула и улыбнулась. Она видела, что старый лорд ждет предложения на чай — ждет, чтобы отказаться. И не предлагала. Нет, когда-нибудь — и скоро — этот склочный Сагерт придет, чтобы через нее помириться с сыном и внуком. И вот тогда настанет чайное время. А может, даже время горячего шоколада.

— Хорошего дня, милорд, и благодарю. — Лиа прижала неотправленные письма к сердцу. — У нас с вашим сыном вышел ужасный диалог. И только Слав не дал нам переступить черту.

— Первая его супруга перебила весь фарфор в родовом замке, — пожал плечами лорд. — Не думаю, что вы могли его удивить.

— Я не могу представить себя в подобной ситуации, — выдавила Лианон и закрыла калитку, поскольку старик, выдав этот ошеломляющий факт, сразу повернулся к карете.

А внутри кареты Лианон краем глаза заметила набалдашник трости. Значит, ему тяжело ходить. Вот ведь упрямцы, видимо, это семейное! Ведь почтенный возраст, никто бы и слова не сказал, ходи старый герцог с тростью. Но нет, всю помолвку на своих двоих отстоял, и сейчас — тоже. Лиа вздохнула: ну отчего мужчины так себя не жалеют?