Карфаген торговал и с Бруттием (современная Калабрия) на южной оконечности Италии. Недавние археологические исследования транспортных амфор, найденных в Карфагене, подтвердили, что в IV веке карфагеняне завозили товаров и различных материалов из Бруттия даже больше, чем из Сардинии. Деловые связи с этим регионом были настолько прочные, что карфагеняне направили своих солдат помогать жителям Гиппония заново основать город после того, как их оттуда изгнал Дионисий, тиран Сиракуз. Кампания тоже сотрудничала с Карфагеном: ее наемники сражались в карфагенских армиях на Сицилии. Новый договор с Римом отражал возрастающее влияние города в тирренском регионе и повышенную заинтересованность Карфагена в своем присутствии на полуострове.

По условиям нового договора Карфагену позволялось в случае необходимости вторгаться на территорию Италии. Если карфагеняне при этом захватят какие-либо латинские города, то их надлежало передать римлянам, но разрешалось владеть захваченной собственностью и пленниками (когда же пленников отдавали Риму, то они незамедлительно освобождались). Северная Африка (кроме Карфагена) и Сардиния исключались из сферы коммерческих интересов римских купцов, однако торговля с Сицилией, похоже, дозволялась. В военном отношении карфагеняне, вероятно, считали Рим важным региональным союзником в противостоянии с Сиракузами, а римляне видели в Сиракузах потенциальную угрозу. И Дионисий, и Агафокл не скрывали своих намерений подмять под себя Италию. Римляне недавно уже заставили уйти обратно греко-сицилийскую флотилию.

В первые десятилетия III века римляне обратили свое внимание на богатые города Magna Graecia, Великой Греции, обширной области Южной Италии, колонизированной греческими поселенцами. После ряда приграничных столкновений с римлянами Тарент, самый могущественный город в регионе, начал подыскивать себе союзников как в самой Италии, так и за ее пределами. В конце концов помочь городу согласился Пирр, владыка Эпира, крохотного эллинского царства, располагавшегося на побережье Адриатики примерно в том месте, где теперь находится Албания. Жизнь 38-летнего Пирра была насыщена бурными событиями. Он пережил несколько низложений и реставраций на трон, побывал заложником при египетском дворе и даже царем Македонии. Ему было тесно в маленьком государстве, и он, конечно, не мог отказаться от приглашения тарентийцев явиться к ним и спасти их от посягательств Рима.

На самом деле Пирру подходила роль полезного союзника. Современники, а затем и поклонники считали его одним из самых выдающихся полководцев в Древнем мире. Многие эллинские монархи, желавшие завязать дружбу с таким неутомимым бузотером, охотно предоставили ему солдат, слонов, корабли и деньги. Тем не менее итальянская кампания началась несчастливо: в Адриатике его армаду чуть не погубил шторм. Ему все же удалось собрать корабли, тарентийцы назначили его главнокомандующим с неограниченными полномочиями, и он чувствовал себя полностью готовым к войне с Римом.

Римляне одолели самого серьезного противника в Италии — напористых самнитов, но Пирр с закаленными в боях молосскими войсками представлял для них совершенно иную и неведомую угрозу. Впервые римляне встречались на поле брани с эллинами и проиграли обе битвы при Гераклее в 279 году. (Пирру помогла не только тактическая смекалка, но и паника, охватившая римскую конницу при виде наступавших слонов.) Одержав победу, Пирр смог дойти почти до самого Рима.

Карфаген, наблюдавший вначале за войной со стороны, решил все-таки вмешаться. Союзные обязательства перед римлянами наверняка дополнялись опасениями по поводу агрессивных намерений Пирра в отношении Сицилии. Еще в 280 году карфагенский командующий Магон привел в римский порт Остию флотилию из 120 кораблей и предложил военную помощь. Римляне, не желая создавать прецедента для будущих интервенций Карфагена, вежливо отказались. Они уже почти согласились принять условия мира, продиктованные Пирром, но в последний момент сенат, вдохновленный непоколебимой стойкостью Аппия Клавдия Цека (Слепого), проявил твердость, отверг предложения противника и проголосовал за продолжение войны. Пирр одержал очередную победу над римскими легионами в 279 году при Аускуле, однако она далась ему ценой таких потерь, что царь произнес фразу, ставшую историческим афоризмом: «Еще одна такая победа — и мы погибли!» Его войска существенно поредели, и ему ничего не оставалось, как вернуться в Тарент.

В гибельной Пирровой победе содержался определенный позитив для римлян, но она имела нежелательные последствия для их союзников карфагенян. Пирра, потерявшего интерес к продолжению войны против Рима, пригласили сиракузцы сразиться с карфагенянами. Их предложение казалось особенно привлекательным в связи с тем, что супруга Пирра, дочь Агафокла, родила сына, и это обстоятельство давало ему право претендовать на Сиракузы и все земли сиракузцы в самое тяжелое для государства время политической слабости и раздробленности.

Именно тогда, очевидно, и был подписан третий договор между Карфагеном и Римом. Помимо продления срока действия прежнего договора от 348 года, стороны добавили к нему несколько новых статей. Любые переговоры о мире с Пирром должны вестись совместно, с тем чтобы исключить возможность объединения царя Эпира с одним из союзников против другого. Предусматривалось и ограниченное военное взаимодействие в случае нападения на Карфаген или Рим, причем каждая сторона обязывалась материально обеспечивать, финансировать и оплачивать свои войска (правда, Карфаген должен был еще оказывать и военно-морскую поддержку).

Пирр высадился в Сицилии летом 278 года, доставив на остров очень небольшую армию, но его сразу же обеспечили и войсками, и деньгами, и снаряжением сицилийские города, настроенные против Карфагена. После триумфального вступления в Сиракузы, когда лишь при одном его появлении карфагеняне увели свой флот, блокировавший гавань, Пирр незамедлительно получил в свое распоряжение 30 000 пехотинцев и 2500 конников. Действительно, Пирр вскоре понял, что карфагенская армия на Сицилии не способна оказать ему такое же упорное сопротивление, какое продемонстрировали римские легионы.

Пирр оказался превосходным пиарщиком. Он со знанием дела вырядился в тогу эллина-освободителя, явившегося для того, чтобы навсегда избавить Сицилию от варваров-карфагенян. Перво-наперво эпирский царь в знакомом нам стиле поклялся учредить игры и жертвоприношения в честь Геракла после завоевания Эрикса, оплота пунийцев, — и это обещание он действительно выполнил, взяв город. Эрике, конечно, был главным пуническим культовым центром, посвященным богине Астарте и соответственно ее небесному консорту Мелькарту. Однако вряд ли обращение Пирра к Гераклу было случайным. Скорее всего оно было рассчитано на то, чтобы вызвать ассоциации между взятием Эрикса и знаменитой осадой Тира Александром Великим, который тоже после падения города учредил игры и празднество в честь Геракла.

Пирр быстро завладел всеми городами и бастионами в карфагенской зоне влияния. У карфагенян на острове осталась лишь одна твердыня — Лилибей. Желая, чтобы Пирр поскорее убрался с острова, карфагеняне предложили ему заключить мир, пообещав огромную сумму денег и корабли (очевидно, для вывода войск). Предложение, наверняка не понравившееся и римлянам, было отвергнуто. Мало того, Пирр начал готовиться к походу в Ливию, намереваясь повторить успешную экспедицию Агафокла. Однако Лилибей не сдавался, что ободряло карфагенян, а отношения Пирра с сицилийскими союзниками стремительно ухудшались вследствие его нараставших притязаний и высокомерного поведения. Когда греки вновь позвали его в Италию, чтобы защитить их от римлян, Пирр решил покинуть Сицилию, сделав это в 276 году.