На третьем этаже слышались ритмические звуки самбы, которые исходили, само собой разумеется, из школы современного танца. В холле какой-то моряк почти шепотом разговаривал с женщиной в черных вельветовых брюках и светло-вишневой блузке. Когда я проходил мимо, они не обратили на меня ни малейшего внимания. Женщина только покачивала головой, приблизив губы чуть не вплотную к самому его уху.

«Акме» делила четвертый этаж с «Обработкой кожи». На стеклянном окошке в верхней части двери из старого, выцветшего дуба была надпись без заглавных букв: «акме — промышленные поставки — арманд лефей, президент». Где-то в самой середине двери виднелась щель для почты.

Постучав и не услышав никакого ответа, я бросил внимательный взгляд на дверную ручку — она была покрыта толстым слоем пыли. Мои попытки открыть ее также не увенчались успехом, поскольку она была явно заперта.

Дверь «Обработки кожи», наоборот, похоже, была не заперта, поскольку прямо на ней красовалась крупная надпись: «Входите». Открыв ее, я вошел. Сидевшая за столом девушка в чем-то белом посмотрела на меня с явным недовольством. Блондинка с землистым цветом лица и очень, даже слишком близко поставленными глазами. Перед ней лежала раскрытая книга в дешевой бумажной обложке, которую она, очевидно, читала, одновременно обрабатывая пилкой свои длинные ногти.

— Вам назначена встреча? — спросила девушка бесцветным, чуть гнусавым голосом.

— Нет. Дело в том, что мне совсем не нужен ваш доктор. Мне просто хотелось бы узнать, как можно связаться с вашим соседом мистером Лефеем. Не более того. Скажите, он часто сюда приходит?

— Откуда мне знать?

— Вы его здесь видите?

— Я не обращаю внимания.

— А вы хоть когда-нибудь его видели?

— Ну, пару раз наверняка.

— Не могли бы вы сказать мне, как он выглядит?

— А в чем, собственно, дело? Вы что, полицейский, или налоговый инспектор, или что-нибудь в этом роде? Или, может, хотите ему что-то продать?

— Ни то, ни другое, ни третье. Просто надо с ним встретиться и поговорить. Ничего больше. Мне почему-то показалось, что вы сможете мне помочь. Поверьте, я вам буду очень признателен.

Она неохотно улыбнулась:

— Вы не очень-то похожи на остальных, кроме, конечно, торговых агентов. Ладно. Он маленький, крысиного вида. Где-то метр шестьдесят — метр шестьдесят два, не больше. Лет тридцати пяти или тридцати семи. Один из тех, на кого совсем, ну совсем не хочется смотреть.

— У него есть секретарша?

— Если и есть, то я никогда ее не видела и ничего о ней не слышала. Кроме того, я слишком занята здесь, чтобы совать свой нос в то, что происходит по ту сторону холла. Честно говоря, мне жаль, что я ничем не могу вам помочь, но, клянусь богом, я не могла бы точно сказать, даже если бы вы спросили, что написано на другой стороне нашей двери. В общем-то мне наплевать на все это.

Я невольно улыбнулся:

— Вообще-то у меня было желание спросить вас, где он живет, но теперь, полагаю, это не имеет смысла.

Как ни странно, она тоже улыбнулась в ответ, хотя по-прежнему так, будто это доставляло боль ее рту.

— Почему же? Как раз в этом, может быть, я и могла бы вам кое-чем помочь. Какое-то время он жил прямо здесь, в своем офисе. Это не положено, но кому надо проверять? Я догадалась об этом потому, что когда приходила утром на работу, то слышала сильные запахи готовящейся еды. А вот в последнее время они почему-то пропали.

— Скажите, а вам здесь, ну, скажем, на лестнице, случайно, никогда не доводилось встречать офицера в армейской форме? Лет пятидесяти или что-то около этого, с весьма цветущим, здоровым видом....

— У меня нет времени ходить вниз-вверх по лестнице, и к тому же моя дверь всегда закрыта. Эта дурацкая музыка снизу иногда просто сводит меня с ума. Все время одни и те же пластинки! И крутят, и крутят... Там, этажом ниже, школа танцев. Поверьте, я готова лично съесть все их чертовы пластинки. Мы здесь вот уже девять лет, и с каждым годом это становится все хуже и хуже. Доктор все время говорит о необходимости сменить место, но дальше этого пока не идет. И никогда не пойдет. Не такой он человек. В тот день, когда это здание рухнет к чертовой матери, все по-прежнему будем все еще здесь, это уж точно.

Я повернулся к двери:

— Большое вам спасибо.

— За что?

На площадке третьего этажа моряка уже не было, хотя женщина в черных брюках и светло-вишневой блузке по-прежнему стояла прислонившись спиной к стене и подперев подбородок рукой. Она задумчиво курила и смотрела себе под ноги. Когда я проходил мимо, женщина бросила на меня отсутствующий взгляд, загасила почти докуренную до конца сигарету и пошла в студию школы. Там как раз поставили новую пластинку.

Дождь уже прекратился, поэтому я, не торопясь, пешком прошел три квартала до моей машины. Открыв ключом дверь, бросил дождевик на заднее сиденье, завел мотор. Доехав до отеля, оставил машину на стоянке, поинтересовался у портье, нет ли для меня сообщений, поднялся в номер и, позвонив оттуда, попросил соединить меня с Мотлингом. Когда нас наконец соединили, я как можно более безразличным голосом сообщил ему о моем решении поддержать Грэнби.

— Мне, конечно, жаль, — на удивление спокойно ответил он, — но все равно спасибо за то, что дали мне знать.

— Если помните, такова была наша с вами договоренность. Рад, что сумел оправдать ваши ожидания.

— Наверное, вы понимаете, как жаль мне расставаться с этой работой. Еще раз спасибо за предупреждение. Пока.

Я повесил трубку. Нахмурившись, задумчиво уставился на противоположную стену. Его реакция была слишком спокойной, слишком равнодушной. Значит, он уже все знал, никаких сомнений. Все они знали: и Долсон, и Лестер, и, само собой разумеется, Мотлинг. Вдруг зазвонил телефон. Заставив меня вздрогнуть. Я снял трубку.

— Геван? Это снова Стэнли Мотлинг. Забыл спросить вас, можно ли сообщить об этом миссис Дин? Она очень хотела бы знать.

— Я думал, что попозже сам поеду туда и лично сообщу ей об этом.

— Что ж, неплохая мысль. Увидимся на заседании в понедельник.

Не успел я повесить трубку, как телефон снова зазвонил, и в ней прозвучал голос девушки с коммутатора:

— Я держу на линии для вас срочный звонок, мистер Дин... Соединяй, Пегги.

— Геван?

Я сразу же узнал голос Перри. Она была явно чем-то встревожена.

— Да, Перри?

— Я напротив, в главном офисе. Два раза уже пыталась связаться с вами, Геван. Мне страшно. Вчера вечером или сегодня рано утром до моего прихода кто-то вскрыл мой сейф. Досье «Акме» исчезло. Наверное, из моих рабочих записей я смогу восстановить большую часть конечных цифр, но, боюсь, от них будет мало толку, потому что там не будет разбивки по конкретным статьям расходов.