— Что ж, тогда присаживайтесь на диван, сударь Дим, и подождите, пока я ознакомлюсь с письмом его преосвященства.

Граф вернулся за стол и, сломав сургучную печать, погрузился в чтение.

А я принялся гадать, насколько поведанные дедом планы в отношении моего ближайшего будущего будут отличаться от того, что уготовит мне хозяин этого кабинета. В том, что решение по этому поводу будет принимать граф, я не сомневаюсь. Можно подумать, понтифику есть какое-то дело до невладетельного дворянина! Ха, смешно!

Чтение послания затянулось, что в принципе неудивительно. Все же прочесть три десятка исписанных мелким летящим почерком листов — это не дневник-бестиарий с его четкими «печатными» буквами. Пока разберешь все закорючки и сокращения, умаешься. Но все когда-то заканчивается, и строки писем не исключение.

— Что ж, сударь Дим, — неожиданно произнес граф, отвлекая меня тем самым от разглядывания семейного портрета на стене за его спиной. — Я ознакомился с посланием отца Тона и его просьбой о вас. И если ваши пожелания совпадают, я думаю, смогу предложить именно то, что вам нужно. Но прежде у меня есть пара вопросов. Вы действительно хотите участвовать в Походе? И если да, то зачем вам это нужно?

Перед отъездом мы с дедом уже имели разговор на эту тему, и я согласился с его предложением, так что на вопрос графа Дирна мне лишь оставалось озвучить принятое решение.

— Подтверждение права на герб, значит… — выслушав мой довольно краткий ответ, задумчиво протянул граф и, бросив взгляд в окно, усмехнулся. — Не желаете терять годы на службе и ухватились за шанс, что предоставляет грядущий Поход?

— Можно сказать и так, — кивнул я в ответ. — Я воспитан в духе свободных ходоков, ваше сиятельство, а это сообщество не терпит многочисленного начальства и ни во что не ставит субординацию. Для меня служба в легионах или даже гвардии будет мукой.

— Понимаю, — медленно произнес граф. — Но дворянское звание само по себе подразумевает служение. Служение империи и суверену. И как этот факт сочетается с вашим неприятием чьей-то власти над собой?

— Начальство есть у всех, даже у свободных ходоков. Вопрос лишь в его количестве и степени подчиненности, так сказать, — развел я руками. — Одно дело служить императору — и совсем другое — выполнять «марш-марш»-приказы доброй сотни командиров, от лейтенантов до генералов.

Граф Дирна несколько секунд не сводил с меня изучающего взгляда и, очевидно придя к какому-то решению, кивнул, принимая ответ. И тут же задал другой вопрос.

— Но ведь служить императору можно не только с мечом в руке, и эта служба не будет требовать от вас того беспрекословного подчинения, какое необходимо в армии или на флоте, — заметил он, как бы невзначай покрутив в ладони изящное стило.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, но одна мысль о документах приводит меня в ужас, — честно ответил я, постаравшись тем не менее не оскорбить чувств человека, как раз и занимающегося бумажной работой.

— Как и вашего отца, мой друг. Как и вашего отца! — неожиданно рассмеялся мой собеседник. — Он настолько терпеть не мог писанины, что не поленился обучить грамоте одного из своих сержантов, дабы тот вел документацию роты вместо ее командира.

— Должно быть, мы с ним действительно очень похожи, — вздохнул я, порадовавшись легкому отношению собеседника к этому вопросу.

— Не то слово, сударь мой, — покивал граф и, чуть помолчав, договорил: — Что ж, я понимаю ваши мотивы. Подозреваю, что, получив подтверждение права, вы пойдете еще дальше по этому пути, не так ли?

Я кивнул в ответ, хотя и был немного не уверен, что правильно понял последнюю фразу, но не молчать же в тряпочку, когда собеседник явно ждет определенного ответа?

— На гербе я точно не остановлюсь.

— Ни на секунду в этом не сомневаюсь, юноша, — произнес мой собеседник. — Итак, будем считать, что я получил ответы на интересующие вопросы, и теперь мы можем перейти к обещанному предложению. Его преосвященство настаивает на том, чтобы выдать вам разрешение Церкви на участие в Походе и отослать в один из лагерей, где собираются и готовятся светские отряды. Идея недурна, но думаю, что могу предложить нечто большее, чем просто место в экспедиционном корпусе. Признаюсь, на эту мысль меня навело создание вашего цеха. Как описывает его преосвященство, пустынные егеря будут участвовать в Походе в качестве разведчиков и следопытов при орденских отрядах, вам я хочу предложить ту же должность, но… при одном из имперских легионов.

— Легионы будут участвовать в Походе? — удивился я.

— Два из них. Четвертый Громовой и Шестой Маальфийский, — уточнил граф и, не дождавшись моей реакции, пояснил так, словно говорил о вещах, должных быть известными любому подданному императора: — Четвертый Громовой — это, по сути, штрафной легион, в котором собраны самые буйные головы империи. Маальфийский же — это легион, находящийся под прямым протекторатом Церкви. Нет, это не войско Поместного Собора. Церковь лишь содержит легион на свои средства и никак не влияет на назначение командиров или личный состав. Но в силу объявленного протектората было бы странно, если бы Церковь не настояла на участии в Походе этого легиона.

— А Четвертый Громовой? — не удержался я.

— Лучше они, чем любой другой, — резко ответил граф. — Империя должна участвовать в Походе наравне с дворянством и рыцарскими орденами, но совершенно не обязана подвергаться риску легионерских бунтов. Именно поэтому выбор пал на штрафной легион. Им деваться некуда.

— Хм, а что, риск бунта так велик? — изумился я.

— Понимаю, это выглядит странно, но если вы вспомните, что среди легионеров нет ходоков, зато имеется огромное количество недавних крестьян, в силу привычки боящихся всего темного до дрожи и даже не представляющих, что с порождениями Тьмы можно и нужно сражаться, то опасения военачальников уже не будут казаться такими уж надуманными, — развернуто ответил граф. — Но мы отвлеклись. Итак, я предлагаю вам место при одном из этих легионов. Памятуя о ваших словах насчет неприятия армейской муштры и субординации, подчеркну: я предлагаю место не в составе легиона, а лишь при нем.

— В качестве следопыта и разведчика, да? — протянул я.

— Именно так, — кивнул собеседник.

— И какой из этих двух легионов вы бы посоветовали? — спросил я, почти не сомневаясь в ответе. Но граф удивил.

— Четвертый Громовой, разумеется, — почти лениво произнес он и улыбнулся, увидев мое замешательство. — Удивлены, что я не стал ратовать за «церковный» легион? Не отрицайте, мой друг, я же вижу. Удивлены. Все просто. Я склонен подозревать, что Шестой легион в Походе будет играть роль «кавалерии из-за холмов», а реальные боевые действия выпадут на долю остальных участников. Вам же для подтверждения права на герб необходимо показать себя, а для этого нужно находиться на переднем крае, а не в тылу.

— Значит, Четвертый?