– Ты пришел, – говорит она. – У тебя, наверное, возникли небольшие проблемы?

– Ты знаешь, за кем я пришел. По ошибке к тебе попала моя сестренка. Я готов заплатить за нее столько, сколько скажешь. Столько, сколько я в состоянии заплатить. Называй сумму.

Я умею торговаться. Важно показать продавцу «живые» деньги. Это действует безотказно. Человек чувствует, что может прямо сейчас взять их в руки.

– Сколько тебе надо? – я принимаюсь выкладывать на стол пачки и смотрю на Кэтрин.

Но она совсем не следит за моими руками. Она смотрит мне в глаза.

– Дело не в деньгах, Кевин. Дело в принципе.

Я ощущаю сквозняк. Окно, из которого выбросилась Александра, еще не застеклили.

– Кэтрин, это деньги. И это бизнес. Мы же с тобой давние партнеры.

– Ты не вернул мне деньги за виолончелистку, когда я попросила тебя об этом. И формально ты был прав. Мы ударили друг друга по рукам, и сделка состоялась. Что ж, я согласилась с этим. Теперь ты держишь в руках деньги, которые я заплатила Крису, который работает на тебя, за твою сестру, еще не зная, кто она такая. Мы тоже ударили по рукам. Ты держишь эти деньги в руках, ты получил их. Все справедливо. Бизнес есть бизнес. Таковы правила. Я могу продавать то, что принадлежит мне, или не продавать. Не мы с тобой придумали такие правила, мы просто исполняем их.

Мне кажется, что старуха сошла с ума. Она отказывается от денег. Больших денег. Но она словно читает мои мысли.

– Я уже в том возрасте, когда начинаешь думать не только о деньгах. В гробу нет карманов, Кевин. И ты это тоже когда-нибудь поймешь. Есть вещи поважнее. Ты унизил меня своим отказом возвращать деньги за виолончелистку. И я вправе унизить тебя. Твоя сестренка останется у меня навсегда. Я не продам ее ни за какие деньги. Девочки у меня меняют имена, они забывают родных. Единственное, что ты можешь попытаться сделать, чтобы увидеть сестру, это заказать ее по каталогу для любителей подсматривать. И ты через зеркальное стекло посмотришь, как ее будет «жарить» один из моих клиентов.

– Тварь, мразь… – вырывается у меня.

Но бросать проклятия – удел слабых. Я сдерживаюсь, меняю тон.

– Ты хотела меня унизить? Я готов к этому. Я стану перед тобой на колени. – И я не просто это говорю, я делаю. – Только отпусти сестру. И я отдам тебе все, что у меня есть.

Я, «охотник», стою на коленях перед старой шлюхой Кэтрин. Что может быть унизительней?

– Ты зря стал на колени, это не поможет тебе. Я не сошла с ума. Просто еще твой дед на закате своей жизни выкрал меня, когда я купалась в реке. И сделал из меня шлюху – продал в бордель. У меня могла быть другая жизнь. Не знаю, хуже она была бы или лучше. Я состоявшаяся шлюха и не знаю другой жизни. Честное слово, не знаю. И вот мне представилась возможность отомстить вашему роду. Теперь ты до конца своих дней – брат шлюхи. И это не оскорбление – это правда. Ты сам это знаешь.

– Брат шлюхи! Брат шлюхи!.. – визжат проститутки, стоящие возле своей «мамы».

Я не сдерживаю себя, выхватываю пистолет. И тут же на меня нацелен десяток стволов. Шлюхи готовы закрыть Кэтрин своими телами. Они ее боготворят только потому, что она нанесла самую страшную боль «охотнику». Даже если я пристрелю старую ведьму, это ничего не изменит. Меня изрешетит ее охрана, а моя Мэри так и останется в борделе. Только мне важно вытащить ее отсюда.

– Ты пожалеешь о своем решении, – обещаю я, собираю деньги и иду к лифту.

Охранница на первом этаже с ехидной улыбкой говорит мне на прощание:

– Заходите еще, будем рады видеть вас, мистер Брат Шлюхи. У нас для вас всегда найдутся милые, молодые, хорошо обученные девочки.

Я уже почти спокоен. Не реагирую. Я уже принял решение. Я вытащу тебя, Мэри, чего бы мне это ни стоило. Обещаю.

* * *

Я снимаю со своих счетов почти все, что у меня есть. Я выбиваю долги, которые мне не платили годами. Собираю всех парней, которые работали на меня в последние годы. Мне уже не важно – садисты они, извращенцы. Главное, чтобы они умели держать в руках оружие и согласились на мое предложение.

Я не объявляю войну шлюхам, я ее начинаю. «Охотники» – действующие и бывшие – озадачены. С одной стороны, всем хочется быстро заработать хорошие деньги. С другой – предприятие смертельно опасное. Даже тот, кому удастся уцелеть, потом рискует быть убитым шлюхами из мести поодиночке. Набирается всего с десяток смельчаков. Надо отдать должное, Крис и Билл тоже вызываются идти в бой. Они чувствуют передо мной вину.

Действовать нужно быстро, пока проституткам не донесли о наших планах. Мы нападаем на Старый Город коварно, ночью, без объявления войны. Хотя это тоже против правил. А со мной и с Мэри разве не поступили коварно? Я имею право им ответить, отплатить той же монетой. Я не собираюсь быть братом шлюхи. И не дам превратить мою сестренку в проститутку.

На первый отряд самообороны проституток мы нарываемся через квартал после его необозначенных, но хорошо известных всем границ. Кто-то все же успел передать им известие о нашем нападении. Хотя я специально собрал парней перед самым походом и просто поставил перед фактом. Но пока спасает нас то, что к обороне шлюхи готовились не заранее, а впопыхах.

Гремят выстрелы. В воздухе свистят метательные ножи. Сверкая, пролетают стальные звездочки с остро отточенными лучами. Я вижу, как падает Билл, когда шлюха втыкает ему в спину нож. Я не успеваю застрелить ее прежде, чем она это делает. Мой выстрел из дробовика звучит секундой позже. Никогда не думал, что смогу хладнокровно убивать женщин, пусть даже и шлюх. Это уже не бизнес. Это война.

Но мы прорываемся. Нас уже осталось только семеро из десяти. Наш грузовик с простреленными шинами и продырявленным лобовым стеклом, вихляя, сбивая по дороге мусорные баки, от которых в страхе разбегаются бездомные коты и крысы, достигает, наконец, «Жемчужины в короне». Крис выворачивает руль. И наш грузовик таранит стеклянную витрину, где выставлены восковые фигуры знаменитых проституток, в разные годы прославивших это заведение. Восковые обнаженные тела разлетаются на части. Нам на капот падает искусно слепленная, совсем как настоящая, женская задница.

По нам уже стреляет охрана заведения. Это настоящие фурии. Они научены стрелять с двух рук, в прыжке, лежа, через плечо. Черт, это даже не бой, а какой-то кордебалет со стрельбой, кровищей и трупами. Визжат, разбегаясь, прячась от пуль, рабочие проститутки. Мечутся клиенты. Мы стараемся их не зацепить.

И все же нам удается потеснить фурий. Шлюхи разоружены и загнаны в подвал. Я отправляю парней наверх – разыскивать Кэтрин. А сам с Крисом ищу Мэри. Мы врываемся в комнаты, выбиваем запертые двери, припираем с стене шлюх, прижимаем к их шеям стволы и спрашиваем только одно – где моя сестренка?

Никто ее со вчерашнего дня в борделе не видел. Моей Мэри нигде нет. И тогда я иду наверх – мне уже сказали, что старую ведьму поймали.