Осталось проверить пару дверей… Кот занял место у последней двери, направив в её проём своё оружие.

Левая дверь — туалет с умывальником. В кабинках есть следы крови, но никого нет. Ни мёртвых, ни живых.

Крайняя дверь справа оказалась кладовкой с какими-то тряпками, скатертями, солонками и пепельницами…

— Чисто! Идём дальше…

Сашка первым вошёл в следующее помещение. Это был небольшой 'предбанник перед залом. Но отсюда был не только выход в зал, но и ещё распашные двери, ведущие, судя по запаху, прямо на кухню…

Зал просматривался практически весь. Не видны были некоторые места скрытые колоннами поддерживающими потолок.

Зал ресторана был довольно большим. Порядка тут никакого не было. Некоторые столы и стулья перевёрнуты и поломаны… Разгром полный. Снова следы крови… И снова нет никаких трупов. Зато видны следы волочения окровавленных тел в сторону дверей ведущих в кухню… Это наводило на мысль о том, что там кто-то затаился.

Мы с Котом стали передвигаться в направлении дверей, за которыми нас могло ожидать что угодно. Там может быть выживший работник ресторана, который справился с переродившимися едунами, после чего убрал трупы, и сидит там, дрожа от страха. А может быть и шустрый горилл, доедающий последние куски мяса умерших и убитых…

— Захожу… — Кот, как всегда идёт первым.

Приоткрыв одну из створок, он прислушивается… Я тоже весь превратился в большое ухо… Тишина… Ничего не слышно…

Вроде бы ни едуны, ни шустрые темнокожие гориллы не проявляют такой осторожности, чтобы сидеть в засаде и не шевелиться, в ожидании жертвы… Но кто знает? Может, они не только эволюционируют, но и умнеют в придачу.

Кот заходит внутрь, я проскальзываю следом за ним.

Вонь страшная. Неделю как минимум здесь тухла еда. При здешнем тёплом климате, да в замкнутом помещении… Эффект тот ещё… Плиты, разделочные столы, кастрюли, ножи…

Мощная дверь испачканная кровью… Кровь уже бурая, засохшая… Похоже, что там был холодильник для мяса. До того, как перестало поступать электричество… Сейчас там наверное зловонная жижа разложившейся плоти. Судя по следам, именно туда стаскивали трупы… Заходить туда нет никакого желания. И кстати, вонь исходит исключительно из-за этой двери. И это при том, что дверь достаточно герметичная… Представляю, что будет, если её открыть… Бр-р-р…

В дальнем углу кухни ещё одна дверь. Скорее всего она и ведёт к запасам вина и прочего алкоголя. Ибо больше уже негде искать…

* * *

Дверь закрыта. Причём снова показалось, что закрыта изнутри…

— Там может кто-то быть…

— Я тоже так думаю. — откликнулся Кот.

— Ну, пошли, раз пришли…

— Я — первый!

— Не спорю… Только будь осторожней!

— Не учи отца… и баста…

— Иди, уж! Папаша…

Примерившись, сильно бью в дверь ногой. Дверь пошатнулась, но не поддалась… Тогда я с разбегу врезаюсь в дверь плечом.

Дверь, слетая с петель и выламывая замок, падает на пол. Я лечу на пол следом за дверью… Да… Переборщил слегка…

Сашка, перепрыгивая через меня, устремляется вперёд.

Я не успеваю встать, как слышу впереди шум борьбы, а вставая, вижу, как на Кота навалилась тёмная тварь.

Эх, был бы он своих привычных бывших габаритов… Но в теле двенадцатилетнего пацана он не годится для борьбы в партере…

Предпринять я ничего не успеваю. Стрелять нельзя. Они оба на линии огня…

Но Сашка справился и без меня… Три выстрела. Два в тело и последний в голову… Тварь лежит на полу, а Кот сгибается на полу, прижимая левую руку к животу.

Не прекращая следить за обстановкой, подскакиваю к товарищу:

— Ты как? Ранен?

— Эта сука меня укусила… — хрипит Сашка показывая мне повреждённую кисть левой руки.

— *ля! Сука! Эти укусы опасны…

— Я знаю… Быстро… Давай на кухню!

— Что?

— Выполнять! — орёт Кот, а сам уже бежит в сторону металлического разделочного стола, с висящими над ним ножами…

Он Кладёт свою раненую руку на стол и почти кричит мне:

— Руби!

— Что?

— Руби по самую кисть! Быстро! Пока зараза не пошла дальше…

Времени на раздумья у меня больше нет… Я хватаю кухонный топорик для рубки мяса… Кажется он называется — секач… да плевать уже мне, как он называется…

Я не хочу этого делать, но точно знаю, что если я это не сделаю, то мой друг умрёт… Или превратится в темнокожего монстра… Сука!

Я размахиваюсь, и одним ударом отсекаю Сашке руку, стараясь отрубить именно в том месте, где кончается кисть…

Глава 7

Глава седьмая.

Кот воет в голос, зажимая правой рукой левую выше раны, из которой хлещет кровь…

Он же кровью истечёт… Я рванул карман, в котором у меня перевязочный пакет и жгут…

— Надо перетянуть…

— Уйди! — сквозь сжатые зубы Сашка с выпученными красными глазами, смотрит на меня и шипит: — Не мешай!

Ничего не понимаю, кроме того, что он сейчас в шоке… Лишь бы сознание от боли не потерял… Продолжаю контролировать обстановку, но всё тихо…

А с Сашкой творится что-то невообразимое… Кровь уже не хлещет из раны… Вместо этого я вижу, как вокруг его культи начинает клубиться какой-то зелёный туман… Хотя больше похоже на распушённую зелёную вату…

— Принеси воды? — почти рычит он, сжимая зубы…

— Что? Какой воды?

— Да что угодно… Что найдёшь… Вода, минералка, лимонад, вино… Только быстро и побольше…

Я устремляюсь туда, куда до этого путь нам преграждала эта чёрная сука… А и правда сука… Явно была когда-то женского пола… Но сейчас это тело всего лишь тело убитого монстра… В одной из подсобок я нашёл то, что нужно… Прихватив пару бутылок красного вина и пару нарзана, я скоренько возвращаюсь к Сашке.

— Открой! — голос раненого хриплый, и тихий…

— Тебе вина или…

— Быстрей, давай уже чего-нибудь…

Я выхватываю нож и быстро поддеваю пробку на бутылке с нарзаном…

Сашка пьёт, захлёбываясь… Давясь, льёт в себя прозрачную жидкость. Видя, как быстро исчезает вода из бутылки, открываю вторую. Протягиваю ему. Но он делает отрицательный жест.

— Вино открой!

Я проталкиваю пробку внутрь бутылки, потому что искать штопор некогда. Кот снова пьёт, но уже медленнее и спокойнее.

— Найди лимонада, или чего-нибудь сладкого…

Снова на склад. Ищу лимонад… Есть «Буратино» и «Пепси-кола»… Беру и то и другое.

Сашка выбрал отечественный лимонад, а я стал пить Пепси. Сам только сейчас понял, как у меня в горле пересохло…

* * *

Сказать, что я был удивлён увиденным — это значит, ничего не сказать. Я был просто ошарашен. Раны на руке у него больше не было.

Да. Кисть отсутствовала. Но раны уже не было… Затянутая тонкой полупрозрачной кожей культя была. Но на месте раны, нанесённой мною кухонным топориком, несколько минут назад, была новая кожа… Ещё красноватая, воспалённая, но уже кожа…

Вот ведь как… Не верь глазам своим… Я даже моргнул, чтобы отогнать видение… Видение никуда пропадать не собиралось…

— Сашка! А как это ты?… Я… Не понимаю…

— Не сейчас, ладно… Ты, пожалуй. Займись там алкоголем. Выбери то, что получше. Загрузим в «бардак», отвезём потом на корабль. Порадуем капитана… А я пока пойду, прилягу… А то сейчас засну стоя, как лошадь…

— Куда?

— Да я там видел кушетку… В раздевалке… Я устал… Мне надо полежать…

— Ты весь бледный… Я точно тебе не могу помочь?

— Алкоголь собери!…

Он ушёл в сторону выхода… Шёл тяжело, опираясь правой рукой об стену… А мне ничего не оставалось, как заняться мародёркой винных складов. Не скажу, чтобы тут всего было