Инспектор, не оборачиваясь, пожал плечами.

— В записке сказано, что ящик там.

— Тогда это точно фальшивка, — заявил Вон, когда они поднялись на площадку, и инспектор свернул налево. — Он не может находиться в комнате этой обезьяны.

— Может, — сказал Эллери.

— В записке говорится, где именно?

— В его матрасе, — сказал инспектор.

— Бросьте, папаша. Вы сами прощупали этот матрас.

— Знаю, — вздохнул Ричард Квин. — Как и многие другие, Вон, включая ваш. — Он задержался в дверях каморки Хьюго под карнизом здания. Комната была тесной, полной насекомых, проникающих через открытое окно, и лишенной всякой мебели, кроме привинченной к полу латунной кровати с разрезанным старым матрасом и большого платяного шкафа из мореного дуба, занимавшего половину стены, чья приоткрытая дверца поскрипывала от ветерка. За окном виднелся Гудзон, от которого доносился запах болота.

— Насколько я понимаю, обыск проводился от комнаты к комнате, — сказал Эллери. — С перерывами на еду, сон и тому подобное. Все, что нужно было Хьюго, — это опережать вас на один шаг, Вон. Узнав, что вы все направляетесь к нему в комнату, он вынимал ящик из матраса и прятал его в другом месте — вероятно, в комнате, которую вы только что обыскали. Когда вы покидали его комнату, он при первой же возможности возвращал ящик на прежнее место в свой матрас. Во время каждого очередного обыска он повторял ту же уловку. Меня удивляет, что никому из вас это не пришло в голову.

Вон стоял разинув рот. Инспектор качал головой.

— Ну, чего мы ждем?! — воскликнул Вон.

Но Эллери схватил его за руку. Вон с удивлением обернулся.

— Думаю, — сказал Эллери, — лучше предоставим это моему отцу.

Шаги инспектора захрустели по покрытому раскрошившейся штукатуркой полу. Старые половицы, кое-как установленные заново людьми Трафуцци, прогибались под его весом. Не обращая на это внимания, он подошел к кровати со вспоротым матрасом, наклонился и стал его ощупывать.

Внезапно его руки застыли.

— Господи! — воскликнул инспектор, засунул руки в матрас, с усилием вытащил оттуда плоский латунный ящик, положил его на кровать и уставился на него, словно не веря своим глазам.

Эллери подбежал и быстро обследовал ящик, покрытый знакомыми символами Дома Брасса и запертый на латунный замок.

— С замком затруднений не будет, — сказал Эллери. — Где-нибудь есть инструмент, который можно использовать как рычаг?

— Не суетитесь, Эллери, — произнес Вон. Обернувшись, Квины увидели в его руке револьвер 38-го калибра, направленный в живот инспектора. Лицо Вона выражало алчность и торжество. — Отойдите к окну. Живо!

Отец и сын повиновались, обменявшись взглядом. Вон двинулся к кровати, не сводя с них глаз, не без труда поднял ящик одной рукой, сунул его под мышку и засмеялся:

— Судя по весу, там в основном драгоценности. А может, если мне повезет, то и наличные. Шесть миллионов баксов! Не хотите взглянуть на них перед смертью?

— Вы собираетесь убить нас? — осведомился Эллери.

— Увы, приятель.

— Тогда не спешите с казнью. Коль скоро мы не сможем свидетельствовать против вас, Вон, вы ничего не теряете. Это вы убили Хендрика Брасса, не так ли?

Вон засмеялся снова.

— Конечно, я прикончил старого ублюдка. Почему бы и нет? Четырнадцати с лишним процентов от шести миллионов на хлеб хватило бы. Только теперь, Эллери, благодаря вам я приберу к рукам все. Проблема в том, как избавиться от трупов. Вероятно, утоплю вас обоих в Гудзоне.

— У вас есть проблема и посерьезнее, — спокойно сказал Эллери. — Думаю, шеф, вы и ваш помощник можете выходить.

Вон резко повернулся. Дверцы платяного шкафа открылись, и оттуда вышли шеф Флек и Лу с револьверами в руках.

— Бросьте оружие, Вон, — сказал Флек, но в этот момент указательный палец Вона нажал на спуск, и три выстрела оглушили Квинов. Пуля Вона оторвала кусок верхней панели шкафа, но пули Флека и Лу проделали две дырки в его сердце. Отскочив назад, как дрессированный пес, он ударился о дальнюю стену и с грохотом рухнул на пол, заливая его ручьями крови, вскоре перешедшими в струйки, а потом и вовсе иссякшими.

Подойдя к нему, Лу поджал губы, выпучил косые глаза и прикрыл тело матрасом Хьюго.

Эллери поднял латунный ящик, который отлетел в сторону, не испачкавшись кровью.

— Вы слышали его признание, шеф? — осведомился инспектор.

— Каждое слово. — Флек вытер потное лицо. — Знаете, я еще никогда не стрелял в человека. Это странное ощущение… Лу записывал слово в слово. Вон… — Шеф уставился на матрас и покачал головой — он казался потрясенным до глубины души. «Сейчас он забыл о репортерах, — подумал инспектор, — но дайте ему время…»

* * *

— Я был согласен с папиными умозаключениями до определенного момента, — сказал Эллери. — Он был прав, придя к выводу, что, поскольку первое, неудавшееся покушение на жизнь Брасса произошло до того, как Брасс составил завещание, его осуществил один из наследников и что это мог сделать только Хьюго, руководствуясь ненавистью. Но ты ошибся, папа, полагая, что если первое покушение совершил Хьюго, то и убийцей должен быть он. Хьюго не убивал Брасса, о чем ты узнал, когда шеф Флек сообщил тебе о его алиби. Но если Хьюго не мог совершить второе, удавшееся покушение, то кто мог?

Они собрались в баре гостиницы «Олд Ривер» — трое Квинов, пятеро «нерегулярников», шеф Флек и его помощник Лу, который вел записи, и чья фамилия так и осталась неведомой. Все были гостями Флека, который оправился от шока и готовился к пресс-конференции, назначенной на следующее утро.

— Но как вы узнали, что это Вон, мистер Квин? — с беспокойством спросил шеф. — Лу, запиши это слово в слово.

— С исключением Хьюго из кандидатов в убийцы картина менялась, — ответил Эллери. — Должно быть, все происходило следующим образом. Хьюго в свободный вечер отправляется в таверну, притворяется опьяневшим от пива, уходит оттуда около полуночи и сразу же возвращается домой на своей «хонде», чтобы снова попытаться убить Брасса. На сей раз ему приходится иметь дело с Воном, который спит на раскладушке перед дверью старика. Проблемы это не составляет — Хьюго берет с письменного стола внизу латунный нож для вскрывания конвертов и ударяет им спящего красавца в спину. Но мы знаем, что он потом не вошел в спальню старика и не ударил его ножом, так как Брасс был убит между четырьмя и шестью утра, а в течение этих двух часов и некоторого времени до и после них Хьюго был заперт в одной из камер шефа Флека. Очевидно, ударив Вона, Хьюго потерял самообладание, вернулся в таверну, напился по-настоящему и угодил в тюрьму.

Таким образом, Вон остался в одиночестве у спальни Брасса с ножом в спине. Это звучит как описание серьезного ранения, выводящего из строя, и в большинстве случаев таковым и является. Но было ли это так в случае с Воном? Нет. Когда папа обнаружил его утром, тот был в полном сознании и вскоре смог сесть, а спустя поразительно короткий срок вновь стал самим собой. Иными словами, его рана была поверхностной.