предметы, кои достаточно заметны для нашего взора и воздействуют на наш глаз. Отчетливым же я называю то восприятие, кое, являясь ясным, настолько четко отделено от всех других восприятий, что не содержит в себе решительно никакой примеси неясного.

В повседневной жизни люди могут и не прийти к ясному и отчетливому пониманию, и многих это устраивает, но не тех, кто стремится к правильному пониманию вещей. Потому Декарт уточняет критерии познания. Ясное восприятие означает, что ум так же ясно воспринимает самоочевидность идеи, как зрение – облик вещи. Отчетливость восприятия означает отделенность от всего, что содержит примесь неясного.

46. На примере боли видно, что восприятие может быть ясным, не будучи при этом отчетливым; однако оно не может быть отчетливым, не будучи ясным

Так, когда кто-то испытывает какую-либо сильную боль, восприятие этой боли у него весьма ясно, но далеко не всегда отчетливо; обычно люди смешивают это восприятие со своим смутным суждением о природе того, что, как они полагают, в страдающей части тела подобно ощущению боли, кое они только и воспринимают с достаточной ясностью. Таким образом, может быть ясным восприятие, не являющееся отчетливым, но не существует отчетливого восприятия, которое не было бы одновременно ясным.

Различие между ясным и отчетливым Декарт иллюстрирует феноменологией боли. Пример очевиден и не требует пояснений, однако помимо прочего он указывает на перспективность идей философа для феноменологических исследований.

47. Чтобы искоренить в себе предрассудки раннего детства, надо рассмотреть простейшие понятия и выявить, что именно в каждом из них представляется ясным

Однако в раннем возрасте ум настолько стеснен телом, что, хотя многое он воспринимает ясно, он решительно ничего не воспринимает отчетливо; и так как, несмотря на это, он обо многом судит, мы черпаем из этих суждений множество предрассудков, с коими большинство людей впоследствии никогда не расстаются. Дабы мы могли освободиться от этих предрассудков, я перечислю здесь суммарно все простейшие понятия, из которых складываются наши мысли, а также проведу различение между тем, что в каждом из них ясно, что расплывчато или из-за чего мы можем впасть в заблуждение.

Важное наблюдение Декарта для феноменологии сознания ребенка, который многое воспринимает ясно, но не отчетливо. Именно эта неотчетливость является источником многих предрассудков, которые человек унаследовал с детства.

48. Все, что подпадает под наше восприятие, следует рассматривать как вещи, как впечатления от вещей или как вечные истины.

Перечень этих вещей

Что бы ни подпадало под наше восприятие, мы рассматриваем это как вещи или как некие впечатления от вещей; наконец, это как бы вечные истины, не имеющие никакого бытия за пределами нашего сознания. Из того, что мы считаем вещами, наиболее общее значение имеют субстанция, длительность, порядок, число и другие понятия того же рода, распространяющиеся на все роды вещей. При этом я признаю лишь два высших рода вещей: одни из них – вещи умопостигаемые, или относящиеся к мыслящей субстанции; другие – вещи материальные, или относящиеся к протяженной субстанции, т. е. к телу. Восприятие, воление и все модусы как восприятия, так и воления относятся к мыслящей субстанции; к протяженной же относятся величина, или сама протяженность в длину, ширину и глубину, фигура, движение, положение, делимость этих вещей на части и т. п. Но мы испытываем в себе и нечто иное, не относящееся исключительно к мысли или исключительно к телу и проистекающее от тесного и глубинного единения нашей мысли с телом: таковы чувство голода, жажды и т. д.; сюда же относятся побуждения, или страсти души, заключающиеся не в одном только мышлении: таковы побуждения к гневу, к радости, к печали, любви и т. п.; наконец, таковы все ощущения боли, щекотки, света и цветов, звуков, запахов, вкусов, тепла, твердости и прочих осязаемых качеств.

Все, что познается человеком, Декарт подразделяет на три рода: вещи, впечатления от них и вечные истины. Понятие вещи он понимает предельно широко – как то, что обладает самостоятельным существованием не только с позиции чувственного восприятия, но и с позиции умосозерцания. Поэтому к вещам Декарт относит и порядок, и длительность, и число, и субстанцию. Наиболее близкий перевод латинского слова «субстанция» – «подлежащее» (буквально – «под-стоящее»), то есть то, что лежит в основе тех или иных качеств. В онтологии Декарт дуалист, поскольку выделяет две субстанции, в соответствии с которыми можно сгруппировать все вещи. В основе всех свойств, находящихся в пространстве и постигаемых органами ощущений, лежит материальная субстанция, в основе всех свойств, которые находятся вне пространства и постигаются умом, – идеальная субстанция. Любая вещь принадлежит материальной или идеальной субстанции. Человек своим сознанием относится к мыслящей, т. е. идеальной субстанции, а телом – к материальной.

Впечатления нельзя отнести к материальной или идеальной субстанции, потому что они являются не отдельной вещью, а результатом взаимодействия между разного рода вещами – душой и телом, сознанием и внешним воздействием.

49. Вечные истины не могут быть перечислены подобным же образом, да и нет в том нужды

Итак, мы рассматриваем все это как вещи либо качества, или модусы вещей. Но поскольку мы считаем немыслимым, чтобы из ничего рождалось нечто, мы рассматриваем положение Из ничего ничто не возникает не как сущую вещь и даже не как модус вещи, а как некую вечную истину, пребывающую в нашем уме, и именуем ее общим понятием, или аксиомой. Аксиомы такого рода – Немыслимо одновременно быть и не быть одним и тем же, Свершившееся не может быть несвершенным, Тот, кто мыслит, не может не существовать, пока он мыслит и другие бесчисленные соответствующие положения; перечислить их все весьма трудно, но нельзя их не принимать во внимание, ибо бывают случаи, когда при мысли о них нас не ослепляют никакие предрассудки.

Вечные истины – это не сами вещи, а самоочевидные аксиомы нашего сознания, которые