Прошло несколько лет, в течение которых турецкий султан и великий князь московский продолжали изучать возможность установления прямых контактов между их государствами. Наконец в 1496 г. из Москвы в Стамбул было отправлено посольство во главе со стольником Михаилом Плещеевым. Иван III поручил Плещееву провести с турками переговоры об улучшении условий для торговли русских купцов в Азове и Кафе, а также в прочих владениях султана турецкого. Плещеев привез в Москву ответные грамоты от султана Баязида II, в которых он заверял Ивана III, что стремится к дружбе, готов обмениваться посольствами, приглашает купцов русских торговать в его владениях. В специальной грамоте султан писал, что он прикажет своим провинциальным властям, в частности в Кафе и Азове, не притеснять русских купцов и не чинить произвола в отношении их товаров.

Иван III, продолжавший настойчиво стремиться к защите интересов русской торговли, шедшей через Азов и Кафу, весной 1499 г. направил в Стамбул новое посольство, на этот раз для урегулирования статуса русских купцов во владениях султана. Посольство во главе с Алексеем Голохвастовым тронулось в путь по Дону вместе с очередным купеческим караваном. В грамоте, которую Голохвастов отвез Баязиду II, великий князь приглашал турецкое посольство в Москву. В феврале 1500 г. посол вернулся к своему господину с грамотой от султана, в которой тот заверял великого князя московского, что русским купцам в городах султана будет предоставлена свобода торговли.

Когда в 1512 г. на трон взошел новый султан, Селим I Грозный, из Москвы в Стамбул прибыло посольство во главе с Михаилом Алексеевым. Селим I отправил великому князю московскому Василию III грамоту с заверениями в дружественном расположении и готовности обеспечить русским купцам беспрепятственную торговлю в своих владениях. С посольством Михаила Алексеева, вернувшимся в Москву весной 1514 г., прибыл и первый султанский посол – Камал. Во время его пребывания в Москве обсуждался вопрос о набегах на русские земли крымских ханов и отрядов турок из Азова. Для того чтобы положить конец этим непрекращавшимся набегам, было снаряжено новое посольство ко двору султана во главе с Василием Коробовым. Оно отправилось из Москвы в марте 1515 г. Вместе с ним возвратился в Стамбул и Камал. Посольство Коробова вернулось на родину в феврале 1516 г. Оно привезло султанскую грамоту, в которой Селим I еще раз подтвердил склонность к дружбе с великим князем московским и готовность обеспечить русским купцам полную свободу торговли в своих владениях. Но слова эти не во всем подкреплялись делами: набеги на русские земли продолжались, да и отношения султана с Крымским, Казанским и Астраханским ханствами, с ногайцами часто обретали антирусскую направленность.

Между тем в Москве так и не появилось ответное посольство из Стамбула. Василий III решил снарядить новое посольство к султану, но его ждала горькая участь: посол Дмитрий Степанов был убит татарами по пути в османские владения. Весной 1519 г. из Москвы в далекий путь двинулось еще одно посольство, во главе с Борисом Голохвастовым, которому было поручено выразить султану недоумение по поводу столь длительной задержки с прибытием турецкого посольства в Москву. Голохвастов вернулся в январе 1521 г. с ответной грамотой Селима I, подтверждавшей готовность к дружеским отношениям и торговле, хотя уже в то время султан и Порта вынашивали планы расширения турецкого влияния в Казани и Астрахани, направляли военные экспедиции на Дон.

В 1521 г. в связи со смертью (1520) Селима I и восшествием на престол султана Сулеймана из Москвы в Стамбул отправилось посольство, которое возглавлял Третьяк Губин. Наряду с обычными в подобных случаях поздравлениями новому султану московский посол имел поручение обратить внимание правителя Османской державы на неуместность притязания с его стороны и со стороны крымского хана на Поволжье и Казанское ханство. Когда посольство Губина возвратилось в Москву, с ним прибыло и турецкое посольство.

На протяжении первых нескольких десятилетий русско-турецких отношений они ограничивались обменом послами и грамотами, хотя московские послы пытались склонить султана к заключению письменного договора о дружбе. В 1523 г. в Стамбул было, в частности, направлено специальное посольство Ивана Брюхова с поручением склонить султана Сулеймана I к «учинению договорной записи», в которой были бы зафиксированы положения о дружественных отношениях сторон, регулярном обмене послами, свободе торговли. Султан, однако, уклонился от оформления такого договора.

После этого почти полвека в русско-турецких отношениях царило затишье, периодически происходил обмен посольствами, велась взаимная торговля. Но по мере роста военных затруднений турок на западе правители Османской империи все чаще обращали свои взоры на север и восток. Уже султан Сулейман I Кануни, потерпевший поражение под стенами Вены, стал подумывать о войне против Ирана и Московского государства.

Первым значительным проявлением нового, антирусского политического курса османских султанов стала попытка турок овладеть Астраханью, которая в 1556 г. была присоединена к Москве.

Весной 1568 г. султан Селим II отправил крымскому хану, своему вассалу, приказание идти походом на Астрахань, взяв с собой и турецкий отряд с артиллерией, находившийся в Кафе. Хан Девлет-Гирей не очень спешил с началом похода, понимая все его трудности и возможные последствия. Но султан был настойчив, а его военачальники в июле 1568 г. перебросили из Стамбула в Кафу еще 50 пушек и нескольких специалистов по рытью подкопов. Готовясь к походу на Астрахань, турки даже отправили на галерах в Азов 3 тыс. землекопов, задумав прорыть канал между Доном и Волгой. Подготовка к походу шла всю зиму и весну 1569 г. Наконец в начале июня 1569 г. из Азова и Кафы выступили в поход на Астрахань несколько тысяч янычар с артиллерией. Это было начало первого военного конфликта между русским государством и Османской империей.

Турецкие военачальники рассчитывали на помощь крымского хана, который должен был подкрепить их силы 30-тысячным конным войском. Но хан не спешил с выступлением. После полутора месяцев похода туркам пришлось отказаться от попыток волоком перебросить суда и пушки из Дона в Волгу. В результате турецкое войско подошло к Астрахани без осадной артиллерии и без достаточных запасов продовольствия и снаряжения. В середине сентября турки попытались сделать подкопы под стены крепости, но этому помешала близость воды. Между тем из Астрахани интенсивно обстреливали осаждавших, нанося им немалый урон. В этот момент к Астрахани подошел русский отряд под командованием князя Серебряного. Он совершил успешное нападение на лагерь осаждавших и присоединился к защитникам города.

Надвигалась зима, в лагере турок началось брожение янычар, не желавших зимовать у стен крепости. Янычары заявили, что уйдут от стен Астрахани вместе с войском крымского хана, которое на зиму намеревалось вернуться в Крым. В такой ситуации турецкому командующему Касым-паше пришлось начать отход от Астрахани. В конце сентября турки, предав огню пригороды, двинулись в обратный путь. Через месяц, в конце октября, к Азову подошло не более трети турецкого войска, предпринявшего поход на Астрахань. В Азове туркам отнюдь не обрадовались, тем более что за несколько недель до этого там взорвался пороховой погреб, что вызвало большие разрушения и пожар, от которого пострадал почти весь город. Остатки турецкой военной экспедиции морем были отправлены в Кафу, но и на этом пути их ожидала неудача. Разыгрался сильный шторм, погубивший немало судов и значительное число людей. В Стамбул в конечном счете добралось не более 700 участников астраханской экспедиции.