в других местах, где регулярно происходят природные катастрофы, — понимают, что вероятность погибнуть от торнадо достаточно мала, и поэтому риск жизни в этих регионах остается для них приемлемым. Распространяемые в СМИ картины разрушений после мощных торнадо вызывают у жителей более спокойных регионов недоумение, почему люди хотят заново строить дома на том же месте. Но такие решения нельзя называть ни иррациональными, ни безрассудными, и поэтому миллионы людей продолжают жить на «аллее торнадо», протянувшейся от Техаса до Северной Дакоты.

Интересно, что расчеты уровня риска для других распространенных природных катастроф дают тот же порядок (10–9) или даже меньше. Эти низкие уровни риска помогают объяснить, почему целые страны мирятся с постоянно присутствующей опасностью землетрясений. С 1945 по 2020 г. в Японии землетрясения (они могут произойти в любой части островного государства) убили почти 33 000 человек, причем больше половины жертв пришлось на землетрясение и цунами 11 марта 2011 г. у Восточного побережья острова Хонсю (15 899 погибших и 2529 пропавших без вести)[440]. Но для населения, численность которого выросла с 71 миллиона человек в 1945 г. до почти 127 миллионов в 2020 г., уровень риска составляет лишь 5 × 10–10 (0,0000000005), на четыре порядка меньше, чем общий уровень смертности: совершенно очевидно, что прибавление 0,0001 к 1 вряд ли станет решающим фактором, который заставит пересмотреть оценку риска жизни.

Уровень риска от наводнений и землетрясений в большинстве регионов мира имеет порядок от 1 × 10–10 до 5 × 10–10, а для американских ураганов после 1960 г. (под ударами которых оказались 50 миллионов человек в прибрежных штатах, от Техаса до Мэна, и от которых погибает около 50 человек в год) этот показатель составляет 8 × 10–11[441]. Это чрезвычайно низкий уровень, сравнимый (или даже ниже) с уровнем риска, который люди считают ничтожным, — быть убитым молнией. Сегодня в США от молнии погибают меньше 30 человек в год, и, если учесть, что эта опасность подстерегает вас только на улице (в среднем четыре часа в день) и только шесть месяцев в году, с апреля по сентябрь (на которые приходятся около 90 % молний), уровень риска получается порядка 1 × 10–10, а если растянуть опасный период на 10 месяцев, то еще меньше, 7 × 10–11 (0,00000000007)[442].

Тот факт, что ураганы в Америке представляют не большую опасность, чем молнии, показывает, насколько эффективными оказались спутники, система оповещения и эвакуация. В то же время причины для беспокойства остались, поскольку в последнее время во всем мире каждый год растет число природных катастроф, а также экономический ущерб от них. Мы можем утверждать это с большой долей уверенности, потому что крупнейшие в мире страховые компании (прибыли которых уменьшаются при таких непредсказуемых событиях, как землетрясения, ураганы, наводнения и пожары) тщательно отслеживают тренды на протяжении десятилетий.

Страхование — это древняя практика той или иной компенсации за разные риски. Если страхование жизни основано на в высшей степени предсказуемых возрастных нормах, то страхование непредсказуемых природных опасностей вынуждает страховые компании разделять риски, связанные с такими катастрофами, страхуя собственный риск. В результате крупнейшие в мире компании перестрахования (швейцарская Swiss Re, немецкие Munich Re и Hannover Rueck, французская SCOR, американская Berkshire Hathaway, британская Lloyd’s) пристальнее всех следят за природными катастрофами, поскольку от точности оценки зависит само их существование: чтобы избежать убытков, они не должны рассчитывать страховые премии на основе устаревших данных, которые могут недооценивать будущие риски.

Количество всех природных катастроф, зарегистрированное Munich Re, показывает ожидаемые колебания от года к году, но повышающий тренд очевиден: медленный рост с 1950 по 1980 г., удвоение в период с 1980 по 2005 г. и примерно 60-процентный рост с 2005 по 2019 г.[443]. Общие экономические потери (отражающие высокие расходы, связанные с крупными катастрофами) демонстрируют еще большие ежегодные колебания и более резкий рост. В ценах 2019 г. убытки до 1990 г. составляли около 100 миллиардов долларов, а к 2011 г. превысили 350 миллиардов — почти столько же составили убытки за один 2017 г. Страховые убытки составили от 30 до 50 % от общей суммы — почти 150 миллиардов долларов в 2017 г.

До 1980-х гг. растущий ущерб от природных катастроф приписывали в основном увеличению охвата (из-за роста численности населения и экономик), и, хотя эта тенденция сохраняется — в опасных регионах живет все больше людей, и у них все больше застрахованной собственности, — в последние десятилетия отмечаются изменения в самих природных опасностях: более теплая атмосфера содержит больше водяного пара (что повышает вероятность проливных дождей), продолжительные засухи в некоторых регионах становятся причиной регулярных пожаров невиданной ранее продолжительности и силы. Многие современные модели предсказывают дальнейшее усиление этих тенденций, но нам также известно о многих эффективных мерах, позволяющих уменьшить ущерб, — от создания охраняемых территорий и восстановления болот до введения соответствующих строительных норм.

Чтобы увидеть риск еще меньший, чем от природных или рукотворных опасностей, мы должны найти по-настоящему исключительные явления, такие как гибель от упавшего метеорита или космического мусора, образовавшегося из постоянно растущего числа искусственных спутников Земли. По оценке Национального научно-исследовательского совета США, от падения космического мусора должны погибать 91 человек в год — для населения Земли численностью 7,75 миллиарда человек это означает уровень риска 1 × 10–12 смертей в час. В реальности с 1900 г. не было зарегистрировано ни одной подобной смерти, и только недавно появилось одно письменное свидетельство о гибели человека от падения метеорита (второй остался парализованным) — среди документов Главного управления государственных архивов Османской империи: событие произошло 22 августа 1888 г. в городе Сулеймания на территории современного Ирака[444]. Но, даже если бы каждый год от удара метеорита погибал один человек, уровень риска составлял бы всего 10–14 — или на восемь порядков меньше (1/100000000), чем в повседневной жизни, и поэтому у нас нет никаких причин для беспокойства[445]. Что касается космического мусора на орбите, то в 2019 г. там присутствовало 34 000 объектов размером больше 10 сантиметров и в 25 с лишним раз больше фрагментов размером от 1 до 10 сантиметров. Все они сгорят при входе в атмосферу, но даже небольшие объекты несут в себе риск столкновения в околоземном пространстве, которое становится все более тесным[446].

Конец нашей цивилизации

Когда мы думаем о редких, но по-настоящему экстраординарных рисках, последствия которых почувствует вся планета, или о катастрофических событиях, которые нанесут серьезный ущерб современной цивилизации или даже уничтожат ее, наш подход кардинально меняется: этот реальный