— Я думаю, что стоит поручить это ответственное задание вам, сержант, — прервал его сухой, надтреснутый голос, пропитанный желчью. — Инициатива, знаете ли, наказуема исполнением.

Шумилов исподлобья глянул на словно из ниоткуда возникшего командира. Вот те раз! — ведь только что его тут не было.

Чепрагин, выглянув из-за спины капитана, пускавшего зайчики наголо бритой макушкой, ехидно усмехнулся при виде сникшего Шумилова. И едва успел сделать серьезное лицо — командир резко обернулся к нему.

— Связи нет, товарищ капитан, — бодро отрапортовал Чепрагин, вытягиваясь в струнку. — И не будет, пока мы не вылезем из этой, извините за выражение, глубокой задницы.

— Задница у вас на плечах, Чепрагин, — флегматично заметил капитан. — Где Рахуба и Подольский?

— Морды лица пошли сполоснуть, — ответил Шумилов, зарывая бычок в рыхлый, влажный песок. — Скоро вернутся.

На черепе капитана вздулись прожилки вен. Макушка стремительно побагровела, выдавая приступ внешне контролируемого гнева. Испепелив Шумилова взглядом, он процедил сквозь зубы:

— Сопляки… Первый рейд, а они… Чепрагин осмелился вступиться.

— Да сверху все равно ничего не видно, — убежденно произнес он. — Здесь хоть в салочки сейчас играй — хрен кто заметит.

— Это смотря какой хрен… — не преминул вставить Шумилов.

— Будете так думать, лейтенант, и скалы станут вашей могилой, — не обращая внимания на выходки сержанта, спокойно произнес Череп. — Идите и найдите этих двух идиотов, живо.

Отдав приказ, он устало опустился на камень, мокрый от брызг, летевших со стороны реки, бурлившей всего в метре от них. Присев, он огляделся по сторонам.

Река ревела, вздыбливаясь на порожистых участках белопенными горбами волн. С двух сторон, зажимая ее в тиски, возносились вверх черные каменные стены; высоко над ними, в темнеющем небе, мерцали первые звезды.

Они шли вдоль речного русла уже третьи сутки, днем останавливаясь на привал, чтобы поспать, а ночью продолжая путь. Их согнал сюда чеченский патруль, на который они имели несчастье наткнуться, и теперь подняться вверх не рисковали. Да и возможности такой пока не нашли — ни одной горной тропы, выводящей из этого ущелья, они не встретили после того самого места, где спустились вниз.

Из четырех спецназовцев, попавших в этот рейд под начало капитана Дыховицкого по прозвищу Череп, двое отправились в настоящий боевой выход впервые. Чепрагин и Шумилов уже имели за плечами по одному рейду каждый, но перед новичками не хорохорились.

Он сам подбирал людей в этот рейд. Со стороны его выбор мог показаться более чем странным — отправиться в глубокий тыл к боевикам, чтобы разыскать пропавшего агента (чужого агента!), и взять с собой молодых, необстрелянных парней… Странно.

Но Череп знал, что делал.

И его руководство — тоже.

Во-первых, настоящая задача этого рейда была совсем иной. Ничуть не похожей на ту, которую он поставил перед своими подчиненными. Во-вторых, из этого рейда вернуться должен был только сам Дыховицкий. Остальных предстояло убрать, как нежелательных свидетелей, а сделать это должен был он сам. Поэтому, вполне естественно, Череп выбрал себе противников послабее, с которыми не пришлось бы долго возиться.

Его подчиненные очень удивились бы, узнав, что связь с Центром имеется, и очень даже хорошая — Дыховицкий устанавливал ее сам, пользуясь для этого такой же станцией спутниковой связи, но в более компактном исполнении.

* * *

Вскоре вернулся Чепрагин, а с ним — Рахуба и Подольский, оба с мрачными лицами, в ожидании разноса, который устроит им Череп за самовольную отлучку. Но командир, к их изумлению, это никак не прокомментировал. Дыховицкий просто-напросто спал и спал сидя, в том самом положении, в каком его свалил сон. Бойцы, стараясь не шуметь, словно дети, попавшие случайно в клетку со спящим тигром, подыскали себе места для лежанок и, подложив под головы рюкзаки, попытались заснуть. У них было еще часов шесть на то, чтобы дать организму отдых после четырех стремительных марш-бросков по дну ущелья, по скользкому берегу горной реки. Это время, однако, пролетело быстрее, чем один вдох-выдох. Будто и не засыпали.

И снова подъем…

Встав с камня, на котором сидел, Дыховицкий лишь коротко бросил:

— Выступаем.

Чепрагин быстро упаковал в рюкзак станцию, Шумилов аккуратно зарыл очередной окурок, Рахуба и Подольский с готовностью вскочили, подхватив рюкзаки и оружие.

Смеркалось. Было самое время выступать в путь.

— Бодрее, девочки, пошевеливайтесь, — с каменным лицом подгонял их Череп.

Они вышли через десять минут.

Порой им приходилось брести по пояс в яростно бурлившей воде — река в некоторых местах подступала вплотную к сужавшимся стенам ущелья. Такие участки преодолевали, связавшись все вместе прочным страховочным шнуром.

Однажды эта предосторожность себя оправдала — Подольский, поскользнувшись на покатом валуне, который, казалось, внезапно сам вырвался у него из-под ног, сорвался и очутился по самую шею в бурном потоке. Если бы не связка, его бы утащило в считанные секунды к ближайшему порогу. А тут еще начался дождь. Его капли в избытке долетали до дна ущелья, и всего полчаса спустя уже все спецназовцы вымокли точно так же, как искупавшийся перед этим Подольский.

Они, чертыхаясь, пробирались следом за Дыховицким и не самыми лучшими словами поминали сквозь зубы и Черепа, и Службу, и чеченов. Командир, казалось, не обращал никакого внимания ни на то, что они который уже час идут сквозь сплошную завесу воды — той, что так и норовила утащить за собой, в мутный поток, бившийся о стены ущелья, и той, что лилась с неба за воротник. Череп шагал, упрямо, по-бычьи, наклонив вперед бритую голову, и ничем не выказывал своей усталости, хотя уже пройден был изрядный кусок пути.

* * *

Начало светать, когда они отыскали место, где можно было сделать привал.

Разместились в небольшой пещере. В общем-то, даже нельзя было назвать это пещерой — небольшая выемка в скале, прикрытая куцым каменным козырьком. Непритязательное укрытие, в котором от наблюдателей сверху можно было спрятаться только при плохой погоде (очень плохой!) и в полной темноте.

На этом пятачке, обильно орошенном водяными брызгами, и разместились бойцы “Омеги”. Их цель была уже близка, но об этом знал лишь Дыховицкий. Остальные про себя материли неизвестного им агента, которого зачем-то вдруг понадобилось выводить из контролируемой боевиками зоны, и могли только гадать о том, где и когда они с ним встретятся.

Чепрагин в который раз пытался наладить связь с Центром. Сержант, все так же посмеиваясь, наблюдал за его попытками, с наслаждением пуская дымные кольца. Подольский и Рахуба лежали, не двигаясь, вымотанные изнурительным ночным марш-броском.