она бросила принимать таблетки», — сказала Дженнифер. «И она забеременела специально».

«Похоже на то. Она сказала, что бросила принимать их на следующий день после того, как мы расстались в июне прошлого года. Помнишь, она просила меня встретиться с ней через месяц? И она была полна решимости заняться со мной сексом? Ну, теперь я знаю почему. Тогда она не забеременела, но я подозреваю, что это потому, что прошло всего около четырех недель с тех пор, как она перестала принимать таблетки. На Рождество она настойчиво уговаривала меня заняться сексом, но я отказался. Я все-таки занялся с ней сексом пару недель назад, в основном потому, что обещал ей прощальный трах».

«А я по глупости велела тебе это сделать», — сказала Дженнифер с заминкой в голосе. «Твоя сестра была права, Стив».

«Как будто я не знаю!» — вздохнул я. «На этот раз я достиг максимума по шкале «тупой мальчик».

«Что ты собираешься делать?» — спросила Дженнифер.

«Я не знаю», — вздохнул я. «Если она расскажет моим родителям, моя мама позвонит в YFU через несколько секунд и я буду в самолете домой в течение 24 часов. Таковы правила YFU. Ты знаешь, что моя мама устроит настоящий праздник. И жизнь, какой я ее знаю, закончится. Это будет хуже, чем все, что было раньше».

«О Боже, это правда! Ты показал мне правила YFU. О, Стив, мне так жаль».

«Ну, моя семья не знает. Я почти уверен, что она не сказала своим родителям, но, очевидно, ей придется это сделать. Если они не скажут моим родителям, я смогу остаться в Швеции. Многое зависит от того, как ван Хуки отреагируют на это. Я постараюсь убедиться, что Бекки скажет им, что она специально заманила меня в ловушку. Надеюсь, это поможет».

«И что же ты тогда будешь делать?»

«Я не собираюсь жениться на ней», — сказал я. «Этого просто не может быть. Я скажу ей об этом без обиняков, когда буду звонить ей из Стокгольма. Что касается ребенка, я не откажусь от него и сделаю все возможное, заботясь о нем и о ней, но я не женюсь на ней ни сейчас, ни когда-либо».

«А как насчет аборта?» — спросила Дженнифер.

«Ну, это не мне решать, но я бы сказал «нет», если бы она меня попросила. Я просто не могу представить, как убьют невинного ребенка только потому, что я был глупым мальчишкой».

«Это один способ посмотреть на это. Другой — устранить проблему, которую ты можешь легко устранить».

«Ты меня знаешь», — ответил я. «Смог бы я когда-нибудь убить своего собственного ребенка? Даже не рожденного? Даже подумать об этом?»

«Нет, не смог», — подтвердила Дженнифер.

«Джен, забудь о YFU. Забудь Швецию. Забудь Бекки. Что ТЫ собираешься делать?»

«Что я могу сделать, кроме как любить тебя?»

«Ты не злишься?»

«Я вне себя от злости», — прорычала она. «Я злюсь на Бекки за то, что она такая коварная маленькая сучка. Я злюсь на себя за то, что сказала тебе, что с ней можно трахаться. Я злюсь на тебя за то, что ты был тупым мальчишкой. Да, я зла!»

«И что?»

Она вздохнула, опуская плечи: «И я люблю тебя. Больше, чем я когда-либо смогу сказать. Мы справимся с этим. Я не собираюсь бросать тебя».

Я прижался к ней и она просто обняла меня. Несколько минут мы ехали в тишине.

«У этой маленькой сучки есть нервы, Стив», — сказала Мелани. «Это самое низкое, что я могу придумать. Я понятия не имею, почему она решила, что это сработает с тобой!»

Дженнифер тихо проговорила: «Мелани, она понимает его чувство добра и зла и его абсолютную приверженность своим обязательствам. Она рассчитывала на это, чтобы сделать его своим спутником жизни, но она ужасно просчиталась. Стив сделает все, что в его силах, чтобы позаботиться о ребенке, но то же чувство добра и зла подсказывает ему, что он никогда не сможет жениться на такой коварной и скрытной особе».

«Ты права, Дженнифер», — согласилась Мелани, — «Так как же нам помочь Стиву?».

«Я пока не знаю», — сказала Дженнифер. «Во-первых, он должен поговорить с ней и поговорить подольше».

Пит заговорил: «Стив, у меня есть телефонная карточка AT&T, по которой я звоню родителям из школы. Может быть, ты сможешь позвонить Бекки из Детройта. У нас будет достаточно времени».

«Неплохая идея, Пит», — ответил я. «Ты прав, мы будем в аэропорту с запасом во времени. Может быть, я смогу справиться с некоторыми своими страхами до того, как сяду в самолет. Это бы очень помогло. Конечно, мой самый большой страх уже исчез, потому что Дженнифер только злится на меня, а не говорит, что больше не хочет меня видеть. С этим я могу справиться».

Обе девушки захихикали, а Пит усмехнулся.

«А как насчет Стефани?» — спросила Дженнифер.

«Я даже не хочу думать об этом», — сказал я с покорностью. «Она будет так разочарована во мне, что я даже не могу представить, как она будет расстроена из-за меня. Я отложу разговор с ней, пока мы с Бекки не разберемся во всем. Сейчас ей лучше не знать. Я был бы признателен, если бы вы трое тоже держали это при себе».

«Конечно, Стив. Ради тебя, конечно, мы это сделаем», — с любовью сказала Мелани.

Около 13:00 мы остановились пообедать в ресторане Stuckey's. Я не был особенно голоден, но все равно поел. Я понимал, что следующие несколько дней буду совершенно не в себе, и не поесть как следует было бы довольно глупо. Мы вернулись на дорогу, и, если не считать короткой остановки в зоне отдыха, чтобы воспользоваться удобствами, мы проехали прямо до Детройта. Пит высадил нас с девочками у вылета, вместе с моим багажом.

Сотрудник Skycap просмотрел мои проездные документы и наклеил соответствующие бирки на мои сумки. У меня была маленькая сумка через плечо, которую я держал при себе. В ней была книга, зубная щетка, зубная паста и несколько упаковок вишневых конфет Jolly Ranchers. Там же лежали мой паспорт, проездные документы, записная книжка, дорожные чеки и несколько других вещей. Что еще важнее, там было письмо Биргит и фотографии Дженнифер, Мелани, Стефани и одно общее фото всей нашей банды, которое мы сделали в Ист-Форке.

Мы подождали, пока Пит припарковал машину и пошел к тому месту, где мы стояли. Когда он подошёл, мы вошли в