терминал и я зарегистрировался у стойки специальных вылетов для авиакомпании Northwest Orient Airlines, а затем у координатора YFU, которая отметила мое имя в списке. Я сообщил ей, что мне нужно сделать телефонный звонок и я пойду к выходу, как только закончу.

Пит нашел таксофон AT&T, который находился в относительно тихом месте. Я ввел строку цифр с карточки Пита, а затем номер Бекки. Я был рад, что она ответила.

«Стив? Ты еще не можешь быть в Стокгольме!»

«Нет, я в Детройте, в аэропорту. У меня было немного времени до посадки на самолет, и я решил позвонить тебе. Со мной Пит, Мелани и Дженнифер. Пит отвез меня сюда, а девочки поехали со мной. Они все знают, что ты мне сказала».

«Ох», — тихо сказала она.

Я думаю, уже одно это сказало Бекки, к чему все идет. Дженнифер взяла мою руку и сжала ее.

«Бекки», — сказал я тихо, но твердо. «Я не ненавижу тебя. Давай сначала разберемся с этим. Я не ненавижу и не могу ненавидеть тебя, что бы ни случилось. Я очень разочарован в тебе, очень расстроен тобой и невероятно зол. Я не могу поверить, что ты специально забеременела!».

«Я знаю. После того, как я рассказала тебе, я проплакала несколько часов. Я совершила огромную ошибку, Стив. Огромную.»

«Наш секс при расставании в прошлом году был связан с беременностью, не так ли?»

«Да, — призналась она, подавляя рыдания, — но, наверное, прошло мало времени после того, как я перестала принимать таблетки. Я надеялась, что забеременею, и тогда ты будешь со мной. Я была такой тупой».

«Да, — сказал я, — была. Наверное, мне нужно знать, о чем ты думаешь».

«Ты ведь не собираешься жениться на мне?».

«Нет, я не женюсь на тебе. Этого просто не произойдет. Я хочу внести ясность. Это абсолютное, окончательное, четкое «нет». Я никогда не женюсь на тебе. Ты это понимаешь?»

Дженнифер улыбнулась и снова сжала мою руку.

«Да», — всхлипнула она. «Наверное, изначально я думала, что ты решишь жениться на мне, если я забеременею, но в глубине души я знала, что этого никогда не произойдет. Теперь я действительно все испортила».

«Это точно. Давай вместе разберемся, как с этим справиться? Я помогу тебе. Ты поможешь мне?»

«Да, помогу. Это моя вина».

Я подумал, что немного легкомыслия может помочь.

«Кажется, я тоже был там в то время», — сказал я. «И мне это понравилось».

«Нам обоим понравилось, не так ли?» — сказала она, звуча немного позитивней, но только немного.

«Бекки, забудь о вине, пожалуйста. Твои родители, мои родители и весь мир будут вечно искать виноватых и возлагать вину. Меня это не волнует. Мы занимались сексом и сделали ребенка. Это делает меня, по крайней мере, частично ответственным».

«Я не понимаю, как ты можешь так говорить, когда я тебя обманула!»

«Что самое важное ты знаешь обо мне?»

«У тебя сильное чувство добра и зла, и ты всегда отвечаешь за свои поступки. Вот почему ты так нравишься папе».

«О твоем папе. Ты уже рассказала ему? Или маме?»

«Нет. Пока нет. Я могу немного подождать, если это поможет».

«Поможет. Я беспокоюсь, что твои родители расскажут моим родителям, и меня отправят домой из Швеции из-за правил YFU».

«О нет! Это может случиться? О Боже, Стив, мне так жаль!».

«Сейчас с этим ничего нельзя поделать», — сказал я. «Как ты думаешь, твои родители расскажут моим?»

«Возможно, нет, теперь, когда я думаю об этом. Твоя мама сказала моему отцу несколько очень неприятных вещей обо мне, о том, как они меня воспитывали и какие они ужасные. Он был потрясен тем, насколько сумасшедшей была твоя мама и какие ужасные вещи она говорила. Он сказал, что удивлен тем, что ты так отличаешься от своей мамы и как ты справляешься со всем этим. Я думаю, он считает ее сумасшедшей!».

«Не думаю, что я могу поспорить с его оценкой моей мамы», — сказал я. «Если они не скажут моим родителям, тогда мы сможем разобраться с этим. Я полагаю, ты собираешься родить ребенка, даже если я не женюсь на тебе?»

«Да», — сказала она. «Да».

«ОК. Тогда нам нужно будет многое выяснить после рождения ребенка. Что ты думаешь о том, чтобы подождать пару недель, чтобы сказать твоим родителям, а потом я позвоню, и мы скажем им вместе?».

«Правда? Ты это сделаешь?» — сказала она сквозь сдавленные рыдания.

«Да, сделаю. Тогда мы все сможем обсудить, как лучше поступить. Но, и я хочу, чтобы это было ясно, я собираюсь сказать им без обиняков, что я не женюсь на тебе, а ты скажешь им, что забеременела специально и обманула меня, прекратив принимать таблетки и не сказав мне об этом».

«Папочка будет так расстроен мной!».

«Да, он расстроится. Но я собираюсь сказать правду. Я всегда так делал, ты же знаешь».

«Да, всегда, это еще одна вещь, которая нравится папочке в тебе. Он будет очень зол на меня».

«Может быть, сначала», — сказал я. «Но он любит тебя. Он будет разочарован тобой, и это продлится намного, намного дольше».

«ОК. Ты всегда хорошо справлялась с папочкой и я тебе доверяю».

«Я позвоню тебе из Швеции в субботу 14-го. Планируй на 16:30 по вашему времени. Убедись, что твои родители будут, пожалуйста. И убедись, что мы сможем воспользоваться громкой связью в кабинете твоего отца».

«Хорошо. Их будет интересовать, что происходит, но я что-нибудь придумаю. Обещаю.»

«Когда я буду звонить, позволь мне говорить первым и я скажу свое слово. Потом ты должна будешь сказать, что бросила пить таблетки, не сказала мне об этом и специально забеременела, чтобы вернуть меня».

«Да, я скажу», — всхлипнула она.

«Мы все уладим, я обещаю».

«ОК.»

«Мне нужно идти. Я поговорю с тобой 14-го числа. Береги себя и нашего ребенка».

«Хорошо!» — сказала она четко.

Я повесил трубку. Я полез в карман и протянул Питу 20-долларовую купюру. Он попытался отказаться, но я настаивал.

«Итак, я услышала половину разговора, — сказала Дженнифер, — она собирается сотрудничать?»

«Да. Она попытается уговорить своих родителей не говорить моим родителям. Будет немного неловко возвращаться домой через год к трехмесячному ребенку и рассказывать об этом моим родителям, но это лучше, чем быть отправленным домой. Мне просто жаль, что я не смогу быть там, когда она родит, скорее всего, в марте, я думаю».

«13