написал Дженнифер немного о Бекки, чего пока не мог сделать со Стефани. Я был абсолютно уверен, что родители Дженнифер не прочтут мое письмо к ней.

В моей записке Бекки просто сказал, что я думаю о ней и позвоню ей, как и планировал. Я попросил ее быть сильной и придерживаться нашего соглашения, и что все сложится хорошо. Я старался использовать формулировки, которые могли бы быть поняты ее родителями как обычные, если бы они увидели открытку, но были бы поняты Бекки как относящиеся к нашему нерожденному ребенку.

Закончив писать, я откинулся на сиденье, посмотрел в окно и подумал обо всем, что произошло за последние два дня. Бекки была беременна; я прилетел в Швецию; я попрощался с Биргит; я каким-то образом связался с Биргит через Карин; и я ехал в поезде в еще один новый город.

Я размышлял о ситуации с Карин. Учитывая все эмоции этого дня, я подумал, что ее предложение было важно как для нее, так и для меня, что каким-то образом она хотела занять место Биргит. Я знал, что мои эмоции были в полном беспорядке, и если бы Карин пробралась ко мне в постель, я мог бы совершить самую большую ошибку в своей жизни. Или нет. В любом случае, к декабрю наши эмоции должны были быть под контролем. Я надеялся, что мы станем хорошими друзьями, которые разделят воспоминания о Биргит.

Около полудня я съел сэндвич, яблоко и выпил бутылку газировки. Примерно в 14:30 я съел второе яблоко и выпил вторую бутылку газировки. Примерно в 15:20 мы подъехали к вокзалу в Хельсингборге, и через окно я увидел мужчину, женщину и девочку-подростка, стоящих вместе. Девочка держала табличку с моим именем. Это были Рольф, Синикка и Мэри Андерберг. Я собрал свои вещи и сошел с поезда, чтобы встретить их. Я пожал руку мистеру Андербергу, который настаивал, чтобы я называл его Рольфом, вежливо обнял и поцеловал в щеку Синикку и Мэри.

Мы прошли небольшое расстояние до их машины, еще одного седана Volvo, и проехали около пятнадцати минут до их дома. Дом был небольшим по американским стандартам, но мне он показался очень уютным. Я, конечно же, снял обувь у двери, и меня провели в комнату, где я буду жить по крайней мере две недели. Это была комната Кэти, но она жила со своим парнем, Путте, пока я был здесь, так что мне было где остановиться, пока Мэри не уедет в США в следующий понедельник.

Как только я устроился, я спросил Рольфа, могу ли я воспользоваться телефоном, чтобы позвонить домой. Он охотно согласился, и я набрал последовательность цифр, которую дал мне Ларс. Отец ответил на третьем звонке. Я сообщил ему, что все в порядке, и дал ему номер телефона и адрес. Он попросил поговорить с Рольфом и я передал трубку. Они поговорили около двух минут и Рольф вернул мне трубку.

«Позвони, когда узнаешь, когда переедешь и где окажешься», — сказал мой папа. «Пожалуйста, напиши маме, даже если это будет просто короткая записка о том, что с тобой все в порядке».

«ОК», — сказал я, подавляя вздох. «Я напишу».

«Твоя сестра хочет поговорить с тобой».

«Привет, старший брат!» — воскликнула она.

«Привет, Мелкая!»

«Все в порядке?»

«Да, все хорошо. А что?»

«Я поговорила с Дженнифер, и мне показалось, что ее что-то беспокоит. Больше, чем просто твое отсутствие».

«Между мной и Дженнифер нет никаких проблем, клянусь! Не волнуйся об этом. Все в порядке и все уладится само собой».

«Хорошо, Стив. Люблю тебя!»

«Я тоже тебя люблю, Мелкая!»

Я положил трубку на место. "Радар" Стефани сработал, как и "радар" Дженнифер в машине. Я все еще не был уверен, знала ли Дженнифер о том, что сказала Бекки, до того, как я рассказал ей, или это было просто общее беспокойство, которое я, должно быть, показывал. Дженнифер проявила удивительную способность понимать, что происходит, но я понял, что, по крайней мере, частично это было связано с тем, что Стефани передавала ей информацию из моего дневника. В какой-то момент мне придется сказать ей, что она станет тетей, но не сегодня.

Я пошел посидеть с Андербергами и мы немного поболтали, узнавая друг друга. Я сказал им, что благодарен за то, что они смогли принять меня в кратчайшие сроки, и сожалею, что вытеснил Кэти из ее комнаты.

Мэри рассмеялась: «Тебе не стоит беспокоиться. Она счастлива жить в квартире Путте! Она может остаться там даже после твоего отъезда».

Уверен, она была счастлива! Мне понравилось отношение шведов к сексу и отношениям. Оно больше соответствовало моему мышлению и, конечно, моим действиям. Мне повезло найти трех девушек с родителями, которые с пониманием, хотя и очень неохотно в случае Ван Хуков и Блоков к этому отнеслись. А Спенсеры вписались бы сюда как нельзя лучше.

Согласно моим письмам из YFU, примерно через 10 дней я должен был отправиться в Фалькенберг на неделю для дальнейшей ориентации и прохождения интенсивного курса шведского языка вместе с другими студентами по обмену из США и Канады. После этого я вернусь сюда на пару дней, а затем поеду либо в Ховос, либо в Стокгольм, в зависимости от того, как все сложится.

Рольф сообщил мне, что он должен был доложить Стигу Ольсену о том, как я адаптируюсь, а также собирался поговорить с Андерсом Йонссоном, как только я уеду в Фалькенберг, чтобы обсудить ситуацию. Я был уверен, что все отчеты будут положительными, потому что знал, что моя мама была не в себе. Я спросил, сможет ли он отправить для меня мои письма и открытку. Он сказал, что мы сделаем это утром, когда поедем в Хельсингборг. Он отвезет меня на почту и я смогу сам отправить письма.

Я все еще привыкал к смене часового пояса, поэтому Андерберги все упростили — просто ужин, разговоры и немного телевизора перед сном. Я был удивлен, обнаружив, что здесь есть только два телевизионных канала с общими названиями «TV1» и «TV2». Мы посмотрели серию сериала «Мыло» со шведскими субтитрами. Я был рад, что они не стали дублировать голоса. С моим ограниченным словарным запасом шведского языка я бы не смог следить за ходом передачи.

В ходе беседы я узнал, что Рольф — капитан парома в отставке, а Синикка родом из Финляндии. Они познакомились, когда он был капитаном парома, курсировавшего между Стокгольмом и Турку, Финляндия. Их старшая, Кэти, родилась