Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А неподчинившихся (заблудших) пошлют на упомянутый Борком тренинг чуткости.
Тренинг чуткости — это психологический прессинг, предназначенный для размужчинивания мужчин, очернения белых и опидорашивания натуралов.
**************************************************************************************
Пример тренинга чуткости — чуткости к секс-меньшинствам. В Корнельском университете всех преподавателей загнали на пидорскую политинформацию и заставили смотреть порнофильм, как голубые трахаются. При этом тех, кто морщился, фотографировали — чтобы выявить неблагонадёжных и впоследствии с ними плотно поработать или вовсе уволить, если в результате дальнейших тренингов на их лицах при просмотре гей-порно так и не будет появляться улыбка.
**************************************************************************************
Не только науку и язык, но и всё современное искусство нужно подвергнуть коренной ревизии, ибо оно, будучи порождением Патриархата, является лишь сублиматом, то есть выражает «задыхающийся кровожадный гнев насильника, неспособного осуществить своё намерение».
…В одном из американских университетов женщину, преподавателя английского языка, из-за недостатка места в главном корпусе перевели в соседний — корпус искусств. В новой аудитории среди прочих висела репродукция знаменитой картины Гойи «Обнаженная Маха». Училка английского была молодая, свежеиспечённая. А картина висела там уже 40 лет. Преподавательница, увидевшая эдакую непристойность, потребовала от руководства удалить «сексистскую» картину. Надо отдать руководству колледжа должное: какое-то время оно сопротивлялось, феминистке предлагали компромисс, — например, повесить рядом какого-нибудь голого мужика.
Но феминистка обратилась в «ревком» — комитет Заботы о женщинах, и председательша комитета выдала следующее заключение, послужившее для администрации школы прямым идеологическим приказом: «Эти и подобные старые картины служили раньше, когда еще не было „Плейбоя“, в качестве порнографии. И я не думаю, что наше общество может мириться с изображениями, подобными этим».
И американское общество — уже практически полностью феминизированное, — конечно, не потерпело. Картина была снята. Идеология победила «неправильное» искусство. И не только искусство…
В университете Мэриленда на «пятиминутках ненависти» юным феминисткам объяснили, что каждый мужчина — биологически потенциальный насильник, и если какой-то мужик до сих пор гуляет на свободе, это происходит или потому, что органы следствия у нас пока еще плохо работают (там полно мужиков, а ворон ворону…), или потому, что он ещё не успел никого изнасиловать. Но рано или поздно непременно покусится на изнасилование.
Студентки, впечатлённые этим клистиром для мозгов, решили бороться с насилием. Они бросили жребий и выписали наугад несколько десятков фамилий мужчин с факультета на плакат — под заголовком «Потенциальные насильники». Пусть насильникам будет стыдно!
Когда посмотришь на подобное, возможность войны уже не кажется такой маловероятной.
А кроме того, требовали феминистки, нужно, чтобы ещё до разбирательства, то есть сразу после подачи женщиной заявления об изнасиловании, обвиненного ею мужчину сразу брали под стражу. Как это происходит в демократической, свободной Америке…
После того как тезис Мерилин Френч был принят западным обществом на ум, законодательство в США резко повернулось к женщинам лицом. А к мужчинам — сами понимаете… В 1997 году был принят закон «О предотвращении насилия в отношении женщин». Он отменил в отношении данного вида преступления (изнасилование) и в отношении данной категории населения (мужчины) принцип презумпции невиновности.
Это произошло не сразу, а было результатом длительной идеологической подготовки, в результате которой феминистки забили-таки в податливое общественное сознание следующую мысль: «женщина не может врать, когда дело касается изнасилования». Что автоматически сняло с женщин ответственность за ложный донос.
Справедливости ради следует отметить, что не каждый донос жены заканчивается для мужа тюремным сроком. Но та же справедливость обязывает сказать, что многие сидят только на основании словесных обвинений.
Если заявление об изнасиловании пишет женщина против своего знакомого, её имя держится втайне от прессы — здесь железно действует принцип анонимности жертвы. Который, разумеется, не распространяется на «преступника» — его имя пресса может полоскать с момента предъявления обвинения вплоть до суда. Если на суде выяснится, что донос был ложным, значит, ему повезло. Клеветница же не несёт за свой навет никакой ответственности: она просто ошиблась, перепутала. Тем паче, что перепутать-то легко: мы ведь помним, что «слово — тоже изнасилование»…
Поскольку презумпция невиновности не действует, сразу после сигнала в органы мужчина лишается прав проживания в собственном доме и не может подходить к жене и детям ближе, чем на энное количество метров. По сути человека выбрасывают на улицу. Где он и должен обитать в течение нескольких месяцев до рассмотрения его дела по существу. Причём, по вышеупомянутой причине (отмена презумпции) именно ему придется доказывать в суде, что он никого не насиловал.
Правда, у человека есть выход — признать себя виновным. Тогда он автоматически получает разрешение жить со своей семьей, ему разрешают вернуться в свой дом, но поскольку «виновный» должен быть наказан, его обязывают пройти «курсы перевоспитания» — полный аналог университетских тренингов чуткости, только длятся они несколько недель. После курсов в течение года он будет жить под особым надзором полиции. Причём во время этого «испытательного срока» достаточно одного звонка в полицию от жены, как мужик автоматом оказывается в тюрьме.
Такая практика применяется в некоторых штатах США, в Канаде, Австралии и в Новой Зеландии.
Надо ли говорить, что в этих условиях телефон стал для жен одним из средств диктата над мужьями. Один звонок — и ты на улице или за решеткой: в некоторых штатах, например, в Калифорнии, арест мужа следует сразу за звонком жены автоматически, причём законодательство (принятое под напором феминисток) сконструировано так, что после заявления о насилии дело закрыть нельзя, даже если женщина сама захочет снять обвинения. Поезд ушёл: обвинения дальше поддерживают уже «компетентные органы».
Феминистки советуют женщинам после акта насилия разводиться, после развода дети и дом остаются у женщины. Мужчине же достаётся только право выплачивать закладную за дом и платить алименты. Причём платить их он будет, даже если у супругов нет детей, — жене до конца её жизни: чтобы в результате развода она не почувствовала ухудшения своего материального положения.
*************************************************************************************
«Часто мужчин арестовывают на местах их работы или после работы на пороге их собственного дома, в то время как они напрасно пытаются открыть входную дверь, в которой был заменён замок.
На них надевают наручники перед сотрудниками или соседями, испуганными детьми и усмехающимися женами, отвозят в тюрьму без единого вопроса или объяснения…
