Наконец он поднял глаза, вздернул уголок губ.

— Помнишь, раньше ты все болтал и болтал, а я молчал как убитый? Как же мы изменились.

Стенвольда разобрал смех, с которым он никак не мог справиться.

— Теперь я должен рассказать обо всем ей, — сказал он, кое-как успокоившись.

— Поосторожней, — с улыбкой посоветовал Тизамон. — Если она настоящая дочь своего отца, ей это вряд ли понравится.

Танца, исполненного следующим вечером, двум друзьям еще видеть не доводилось.

Перегонщики развернули два огромных фургона тылом друг к другу, поставили вокруг них овальную загородку и собрались за оградой вместе с солдатами. Чи нервничала, предвидя какое-то зрелище — бой, скорее всего. На Нижних Землях гладиаторские бои были редкостью. Коллегиум считал себя слишком цивилизованным для подобного варварства, и даже в муравинских городах боевое мастерство ценилось выше кровопролития. Но в южных арахнидских твердынях такое случалось, да и в Геллероне, по слухам, тоже устраивались подпольные сражения для любителей.

Два костра за изгородью едва тлели, третий, в центре загона, жарко пылал. Среди зрителей Чи видела Брутана и многих механиков, но Тальрика там не было — он, надо думать, презирал подобные развлечения.

В круг вышла женщина, которую ни Чи, ни Сальма раньше не замечали. Ее везли, очевидно, в другом фургоне, а то и вовсе держали отдельно от прочих. Сальма, к удивлению Чи, напрягся при виде ее.

Женщина, судя по белесым глазам, была номкой. Тело ее прикрывали только две полоски ткани на груди и на бедрах. Но вот на нее упал свет костра, и Чи показалось, что ее кожа пришла в движение.

Всего миг назад она была серой, как настоящий ночной мотылек — теперь по ней бежали какие-то тени… нет, не тени, а краски. Красные, пурпурные, синие и кремовые оттенки чередовались при свете пламени.

Заиграла волынка, забил барабан. Чи, повертев головой, обнаружила, что музыку производит всего один человек, желтокожий невольник: он дудел, стуча по барабану ногой. Женщина начала танцевать.

Мелодию вела она, волынка лишь вторила. Это не походило ни на тщательно поставленные коллегиумские балеты, ни на народные танцы, ни на зазывные пляски у публичных домов. Ни один житель Нижних Земель не сумел бы подобрать сравнения для того, что делала эта искусница. Ее танец поражал своей яростью, красотой и печалью. Все мужчины и большинство женщин не отрывали от нее глаз. Лица осоидов преобразились, точно спрятанные в ножны кинжалы. Многие перегонщики поснимали шлемы, чтобы лучше видеть, и тоже выглядели вполне человечными. Похоть со всеми ее мерзкими сторонами, конечно, тоже присутствовала, но у рабов она сочеталась с чем-то совсем иным.

А танец все длился и длился. Волынка и барабан вели свой рассказ — не о танцовщице, а о безнадежном томлении зрителей, бессильных поймать ускользающую мечту.

Чи покосилась на Сальму — все улыбочки и смешки как ветром сдуло с его лица.

Наконец танцовщица остановилась и с преувеличенной учтивостью поклонилась тем, кто стоял по ту сторону изгороди. Лоб ее почти касался песка, одну ногу она согнула в колене, руку выбросила вперед. Волынка смолкла, и настала мертвая тишина.

Подняв голову, женщина бросила взгляд на Сальму, и ее поза выразила отчаянную мольбу. Помоги мне. Спаси меня.

— Ладно, давайте кормить скотину, — нарушил молчание Брутан.

Осоиды, вспомнив, что они воины и завоеватели, вновь стали такими же, как и прежде.

Танцовщица, выпрямившись, сделалась измученной и до крайности грустной. Сальма поднялся на ноги. Танцовщица подалась к нему, но трое конвоиров вошли в загон и куда-то ее увели. Она, не сопротивляясь, все время оглядывалась на Сальму.

— Что это было? — спросила Чи. — Сальма! Ты меня слышишь?

— Конечно, — сказал он рассеянно и опять сел.

— Ты что, знаешь ее?

— Ее не знаю… но знаю, откуда она.

— Ну и?

— В Сообществе есть несколько мест, где живут лепидины, Дети Бабочки. Я никогда их не видел, только слышал о них. Оказывается, все это правда. Пресветлые владыки!

— Положим, танцует она хорошо, но зачем же так волноваться? — Чи, никогда не видевшая Сальму таким потрясенным, прониклась недобрыми чувствами к танцовщице.

— Боишься, что я брошу тебя и сбегу с ней? — поддразнил он.

— Все вы начали слюни пускать, как только ее увидели, а ты больше всех.

Эти слова с успехом вернули Сальме его улыбку.

— Ревнуешь, Чируэлл Вершитель? Вот не знал, что у нас любовь.

Чи слегка покраснела, сетуя на то, что при свете костра он непременно это заметит.

— Еще чего! Я просто беспокоюсь за тебя, вот и все.

Сальма снова подобрался, видя, что к ним направляются двое стражников — но им, как выяснилось, нужна была Чи.

— Эй ты, вставай.

— Зачем?

Стражник влепил ей пощечину так проворно, что Сальма не успел помешать. Из руки у него торчал костяной крюк, и Чи даже в оглушенном состоянии поняла, что могла пострадать гораздо серьезнее.

— Поговори у меня еще. Поднимайся.

Она не заставила его повторять в другой раз. Сальма тоже привстал, но второй стражник направил на него искрящую током ладонь.

— Кончай геройствовать, стрекозел. Тебя тоже не обойдут.

— Куда вы ее?

Ладонь осоида полыхнула огнем.

— Не трогайте его, я иду! — закричала Чи. — Успокойся, Сальма.

Стражник костяными шпорами отцепил ее поводок, и Чи буквально выволокли из загона, не позволяя идти самостоятельно.

— За что вы меня? Что я сделала?

Один стражник опять замахнулся. Чи съежилась, пряча лицо.

— Заткнись со своими вопросами, — предупредил он.

— Меньше спрашивай, меньше плохого услышишь, — добавил другой.

Механик-осоид, возившийся у одной из машин, проводил ее безразличным взглядом.

— Чего это вы, ребята? — Чи узнала голос Брутана еще до того, как он заступил дорогу ее конвоирам.

— Так нам приказали, сержант.

— Приказываю вам я. — Брутан взял Чи за подбородок, запрокинул ей голову. Его лица она не видела из-за шлема. — И кому же это жуканского мясца захотелось?

— Капитан Тальрик распорядился, — пробормотал рядовой.

— В задницу твоего капитана Тальрика! Если ему нужна девочка, пусть обратится к главному сутенеру. И плох, доложу я вам, тот сутенер, который сам свой товар сперва не опробует. — Черный шлем придвинулся к самому лицу Чи. — Эта не первый сорт, ну да и я не шибко разборчивый. Давайте ее сюда. Ну? Чего встали?