Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Любит тебя, — Нокс шагнул вперёд и передав мне Дрейка, подавив остатки моей бессвязной вспышки. Затем он обнял нас обоих. — Он любит тебя. Потому что ты хорошая мать.
Я посмотрела на своего сына, который уже перестал плакать и был занят тем, что сжимал в кулаке мои волосы. Его карие глаза были такими большими и выразительными. Его лицо такое маленькое и совершенное, — Он — весь мой мир. Я просто хочу быть его.
— Так и есть, милая.
Я встретилась с голубым взглядом Нокса.
— Правда?
— Разве я стал бы тебе лгать?
Нет. Разочарование просочилось из моих костей.
— Что со мной случилось? Раньше я была так уверена в себе. Теперь я во всем сомневаюсь. Я постоянно сомневаюсь в себе. И я ненавижу это.
— Эй, — он притянул меня к себе, и я зарылась в его грудь, втягивая его пряный запах. Его объятия и этот запах были единственными причинами, по которым я спала на этой неделе. Он обнимал меня каждую ночь, наши конечности были переплетены, наши тела обнажены, пока я не отключила страхи и неуверенность, чтобы отдохнуть.
— Почему ты хочешь меня? — прошептала я. — Я ходячий беспорядок.
— Пойдём со мной, — он отпустил меня, взял за руку и повёл на кухню. Затем он вытащил табурет с под острова и похлопал по сиденью. — Держи Дрейка.
Я взяла сына на руки и посадила его на колени, слегка подпрыгивая.
По выходным было проще уложить его. Позволить ему расслабиться на своем игровом коврике. В будние дни, после того как он провёл восемь или девять часов на руках у Джилл, мне было труднее отпустить его. Поэтому я держала его на руках, и мы оба смотрели, как Нокс обходит островок и достает еду из холодильника и кладовки.
Он открыл упаковку бекона и положил его на сковороду, жир плавился и разлетался брызгами. Он достал контейнер с мукой и высыпал черпак прямо на стол. Затем он сделал колодец, разбив в него три яйца и посыпав всё это солью.
Он превратил муку и яйца в тесто, его пальцы были грязными, когда он разминал его, превращая из липкой кашицы в идеальный гладкий шар. Затем он взялся за нож, нарезая хрустящий бекон, затем петрушку перед тем, как натереть сыр.
Он продолжал работать, пока не наполнил две тарелки пастой карбонара, а когда поставил передо мной мою, он просто поцеловал меня в висок и протянул мне вилку.
Дрейк начал извиваться в середине ужина, поэтому я извинилась и убежала в ванную, чтобы искупать его. Затем я села с ним на кровать и покормила его бутылочкой. Он заснул почти мгновенно.
Нокс был там же, где я его оставила: сидел у островка, листая свой телефон. Окружённый беспорядком. Когда он услышал меня, телефон был отложен в сторону.
— Он спит?
— Ага, — я потянулась за своей тарелкой, но он взял её из моих рук, поставив на прежнее место.
Когда он встал, его лицо было нечитаемым, а выражение закрытым.
— Тебе понравился ужин?
— Это было потрясающе, — всё, что он готовил, было потрясающим.
— Хорошо. Теперь оглянись вокруг.
На кухне была катастрофа. На его рубашке были брызги жира, а на джинсах — мука. Столешницы и плита нуждались в тщательной чистке. Полы нужно было вымыть, а посуду убрать в посудомоечную машину.
— Самые сумасшедшие дни на кухне заканчиваются беспорядком на каждой поверхности. В такие дни я выхожу за дверь настолько измотанным, что едва могу держать глаза открытыми по дороге домой. Страсть рождается из беспорядка, Мемфис, — он запустил руки в мои волосы. — Как и всё прочное.
Мой стрежень покосился.
— Ты заслуживаешь…
— Тебя.
— Я собиралась сказать лучшего.
— Нет. Я заслуживаю тебя. Потому что я хочу тебя. И, чёрт возьми, я заслужил тебя. Всем тем дерьмом, через которое прошёл. Ад, который ты пережила. Кого, блять, волнует, что это беспорядок? — он обвел комнату запястьем. — Всё именно так, как и должно быть.
— Но…
— Чёрт возьми, Мемфис. Прекрати спорить со мной, — в мгновение ока он поднял меня и посадил на островок. Вилка выпала из рук, со звоном упав на пол. Затем он встал между моих ног, удерживая мой взгляд, наши носы соприкасались. — Позволь мне всё прояснить. Ты моя. Дрейк — мой. На все ваши сегодня и каждое завтра. Мои. Ты не хочешь меня?
— Конечно, я хочу тебя.
— Тогда, блять, поцелуй меня.
Я поднесла руки к его лицу, но, когда он наклонился, я оттолкнула его. Потому что мне тоже было что сказать.
— Я боюсь.
— Ни хрена себе.
Я закатила глаза.
— Я немного схожу с ума.
— И что? — он снова наклонился, на этот раз более настойчиво. — Сходи с ума. Бойся. Ты не прогонишь меня.
В его голосе был вызов. Как будто он знал, что я хочу усомниться в нем, поэтому он провоцировал меня. Провоцировал оттолкнуть его, потому что он не уйдёт.
— Ты тоже мой, — прошептала я.
— Я знаю, — он наклонился ко мне, и на этот раз я позволила ему захватить мои губы. Он провёл языком по моей нижней губе, и когда я открылась для него, он проник внутрь, не колеблясь ни секунды, подхватил меня на руки и понес по коридору в спальню.
Джинсы и футболка с длинными рукавами, были мгновенно сняты, оставив меня только в черном лифчике и трусиках. Я расстегнула пуговицу на его джинсах, пока он тянулся за шею и стягивал рубашку через голову.
Мои руки блуждали по сильным мышцам его груди, опускались к рельефному животу и линиям на бёдрах. За окнами бушевала метель. Здесь, мы, вместе, пылали.
Нокс обхватил меня за спину, а его язык и губы пожирали меня, никуда не отпуская, прижимая меня к своей тёплой коже. Другой рукой он залез в мои трусики, его длинные пальцы нашли мой центр.
Он гладил мои влажные складочки, мучая меня своими прикосновениями.
Я задыхалась у его рта, когда начала дрожать. Он играл со мной, погружая палец внутрь, потирая мой клитор. Мои бедра покачивались в такт его движениям.
— Нокс, — хныкала я.
— Кончи на мои пальцы. Тогда ты получишь мой член, — он прильнул губами к моей шее и всосал