От лат. confidentia ‘конфиденция’ происходит прилагательное конфиденциальный в значении ‘откровенный, доверительный; тайный, неразглашаемый’[364].

На разных этапах Северной войны на стороне России выступала Англия, но она вела собственную «игру». Король Георг I обещал шведам «корабли и деньги и прежние алиансы [союзы], учиненные с Англией, возобновить»[365] на условиях территориальных уступок со стороны Швеции. Правительство России считало необходимым постоянно быть в курсе англо-шведских сношений. 25 апреля 1718 г. резиденту Федору Веселовскому[366] в Лондон направляется царский указ: «Повелеваем вам впредь наведываться, что у короля аглинского в примирении с Швециею происходить будет… и на чем король аглинский хочет примириться с королем шведским… и буде он против нас тот народ [английский] склонять к помощи шведской, то можешь в том и формально, на словах и на письме, протестовать… Однако ж прежде времени без нужды того не чини и поступай в том, по таможнему состоянию смотря и требуя в том совета от посла нашего и тайного советника князя Куракина, тако ж и от тайного советника барона Шлейница[367]; по близости тех мест имей с ними о всем конфиденциальную корришпонденцию и сношение»[368].

Наряду со словами конфиденция, конфиденциальный в начале XVIII в. в русский язык входит существительное конфидент от французского confident непосредственно и через польское. konfident в значении ‘лицо, которому доверяют тайны; доверенное, близкое лицо, единомышленник’[369].

16 апреля 1708 г. Е. И. Украинцев, посланник в Польше, писал в Посольский приказ из «Ярославля» (Ярослав — с XIV в. составе Польши) о встрече с принятым на русскую службу в чине генерал-фельдмаршал-лейтенанта Генрихом фон дер Гольцем. Гольц в частности проинформировал Украинцева об обязательствах России перед частью шляхты Речи Посполитой, которая поддерживала Петра I (Виленская и Сандомирская конфедерации), в противовес сторонникам Карла XII (Варшавская конфедерация), среди которых были Ежи Доменик Любомирский и киевский воевода Юзеф Потоцкий. Обязательства, о которых говорил генерал Гольц, наряду с «отдачею Белой Церкви с уездом», денежным содержанием отрекшемуся от польского престола Августу II Саксонскому предусматривали направление гетманом И. В. Мазепой казаков «в суккурс» [на помощь] «к гетману коронному» Станиславу Матеушу Ржевускому. «И гетман бы Мазепа войска казацкого часть на страх конфидентом Шведцким, яко то Любомирским и Потоцким, которые приехали ныне к гетману и всякое замешание [волнение, смуту] тайно между старшиною и шляхтою вносят, конечно ж прислал»[370].

Летом 1723 г. турки вторглись в центральные районы Закавказья, опустошиив Грузию, Армению и западную часть современного Азербайджана. «Турки после взятия помянутого города Тифлиса иных прогресов в Жеоржии не учинили»[371], — сообщал находящийся в Турции резидент И. И. Неплюев[372] российскому посланнику в Вене Людовику Ланчинскому. Последний же о полученных из Константинополя вестях докладывал Б. И. Куракину, который в 1722–1723 гг., во время предпринятого Петром I Персидского похода, ведал всеми представителями России за границей: «Прилагаю два письма от господина резидента Неплюева, которые… получил я под разными кувертами»[373].