Элизабет честно постаралась сдержать смех, но он рвался наружу, несмотря на крепко сжатые губы. Она хихикнула, потом еще раз и, не удержавшись, расхохоталась в голос.

– Не смешно, – хмуро глядя на согнувшуюся в смехе жену, заявил Шеол и потер ягодицу, которой досталось больше всего. – Не драться же с нею!

– Аха-ха-ха!

Элизабет запрокинула голову и залилась смехом пуще прежнего.

– Прекрати!

– Не могу…

Рядом хрюкнул Дри, глядя на него, заулыбался и Шеол.

– Шеол, мне так жаль, что погибла Зухра. Ты, наверное, страдаешь?

– Я отпустил ее, как она и хотела. Зухра свободна и счастлива, а для меня это важно. Не стоит об этом говорить. Лучше расскажи, как ты жила без нас?

Вечер прошел великолепно. Они смеялись, много разговаривали, Дри рассказывал о своих детских проказах, Шеол снисходительно посмеивался и вспоминал, как учился седлать драка. Элиза тоже рассказывала о себе, но, в отличие от воспоминаний орков, ее были грустными.

Спать они легли все вместе, и заснула Элизабет, уткнувшись носом в плечо Дри, а когда проснулась, рядом никого не было. Она приподняла голову и увидела Шеола, сидящего в кресле. На орке был надет шелковый халат, но так как муж не удосужился завязать пояс, Элизабет могла видеть, насколько он возбужден. Хан оскалил клыки и хриплым низким голосом произнес:

– Должок, женщина.

Эриндриэль упал в высокие травы и, закинув руки над головой, с блаженством потянулся. Надо было закончить роман, издатель уже раз пять напоминал о сроках, но было лень. Деятельный эльф хотел нежиться в постели рядом с молодой супругой, развращать ее невинное тело, перебирать пряди длинных волос, касаться кончиками пальцев сладких сосков, вызывая на щеках любимой стыдливый румянец. Хотелось слушать ее голос, узнавать ее, изучать, хотелось разговаривать, делиться мыслями и впечатлениями. Ах, как хотелось сбросить, наконец, эту личину и предстать перед супругой в истинном виде. Но матушка запретила. Сказала, что пока не время, и он был с нею согласен. В сердце царило ожидание праздника, а на губах блуждала легкая полуулыбка. Он вновь и вновь вспоминал прошедший день и довольно щурился, словно большой кот, которого чешут за ушком.

Эйфория. Предчувствие чего-то необычного. Бесконечная нежность и странное желание защитить. Словно ребенка.

– Последний раз таким счастливым ты выглядел лет сто назад, когда упал в бочку с медом.

На поляне появилась тетушка Сагха с большой корзиной в руках. Она поставила корзину у дерева и улыбнулась, глядя на раскинувшегося в траве эльфа.

– Я влюблен!

Дри подскочил на ноги и. подхватив мать на руки, закружил ее по поляне. С каждым оборотом с орчанки слетала личина, и вскоре на руках у Эриндриэля хохотала рыжеволосая эльфийская матрона.

– Отпусти меня! – со смехом закричала она, колотя Эриндриэля по спине кулачками.

– Матушка! Мне кажется, это навсегда.

Владыка Игурбарда осторожно поставил эпьфийку на землю.

– Мальчик, неужели ты вырос?

– Меня переполняет энергия, – Эриндриэль широко улыбнулся. – Я сейчас могу снести горы. Мам, мне кажется, что магия щекочет под ребрами и требует выхода. Я вот-вот взорвусь, и будет у тебя много маленьких Эринов.

Эльфийка моментально стала серьезной. Она подошла к сыну и, заставив его наклониться, попожила изящную ладонь на лоб.

– Когда это началось? – нахмурила она тонкие брови.

– Первый прилив был через три часа, после того как мы вернулись с супругой, – последнее слово Дри промурлыкал, – из Леса.

– А второй?

– Второй начался около часа назад. – с шальной улыбкой на губах, словно ученик, отрапортовал эльф.

– Первый прилив после слияния с малышкой Элизой, второй – сейчас, когда с нею Шеол. и ты получаешь отголоски его страсти.

– Ему хорошо. – глаза Эриндриэля подернулись зеленой поволокой.

– Сейчас же открой портал к детям! – жестко произнесла эльфийка и крепко ухватила сына за руку. – Корзину не забудь, герой-любовник!

– Владыка пришел! Владыка пришел!

Со всех сторон к ним сбегались светловолосые детишки. Радостные, счастливые эльфята.

– Гостинцы! Гостинцы! И чудеса! Эрин обещал показать фокусы!

Эриндриэль присел и раскинул руки, тотчас волна хохочущих детей повалила его на траву, образовав кучу-мапу. Пока дети радостно барахтались на великом маге, главе эльфийского народа. Владыке Игурбарда и прочая, прочая, к ним подошел улыбающийся беловолосый эльф. Только глаза выдавали его истинный возраст, древние глаза существа видевшего, как горы сходились с морем в борьбе за место.

– Мир тебе, юная Саринэ, – чуть склонил голову он.

– Тоже мне, нашел юную. – фыркнула эльфийка и, протянув руку, вытащила из воздуха свою любимую трубку. – И тебе легких путей. Учитель.

Они сели на деревянную скамью под огромным меллорном. Дерево слегка шевельнуло ветками, создавая над их головами плотный шатер укрывающий от лучей полуденного солнца. Оно помнило Учителя, когда тот был юнцом, как те, кто сейчас радостно кувыркался в траве, дурачась с расшалившимся Эриндриэлем. И его деда помнило, и прадеда, и всех, кто когда-то пришел по звездной тропе много сотен лет назад. Помнило, но хранило свои секреты.

– Ты все куришь. – чуть укоризненно произнес эльф, разгоняя ладонью сладкий дым.

– Курю. И пью иногда, – беззаботно отмахнулась от него Саринэ. – Привычка, от которой сложно избавиться. Я хотела с тобой посоветоваться, мудрый Филин, посмотри на мальчика, ты не замечаешь ничего необычного?

– У него изрядно выросли силы. Вот уж не думал, что можно стать еще сильнее, но сейчас Владыке под сипу вырастить еще один Игурбард.

– Этого я и боялась.

– Женщина?

– Его жена. Ее прабабка была фурия.

– Фурии – дочери Хаоса, а мы дети Гармонии. Если она любит его, тебе не о чем переживать.

– Таки не о чем?

Саринэ выпустила в воздух тонкую струйку дыма, и старый эпьф подумал что она сейчас похожа на огненного дракона.

– И долго этот бедлам будет продолжаться? Долго еще бедное мое сердце будет болеть за этих оболтусов?

– Пока не понесет, – улыбнулся эльф. – В чадо она сбросит всю лишнюю энергию фурий. Это уфепит дитя и освободит от волнений твое бедное сердце, – с легким ехидством закончил он.

– В светлое дитя кровь темного народа? – недовольно буркнула Саринэ.

– Такого пи светлого, префасная Саринэ? – с легкой усмешкой произнес эпьф. – Мне пи напоминать тебе, кто отец Эриндриэля?