Я закусила губу, чтобы не заорать от наслаждения, которое прострелило меня от макушки до пят. Трахаться с мужиком - это одно, а заниматься с ним любовью - совершенно другое. Сейчас я отдавалась Богом данному с такой готовностью и любовью, что могла в нем раствориться полностью, отдать себя всю, без остатка. А он брал меня с таким упоением и жадностью, как будто тоже жить без меня не мог все это время. Мне это не показалось. Точно нет.

Богдан так яростно и жестко вбивался в меня, что мне пришлось ухватиться за его плечи, чтобы не свалиться со стола. Я уткнулась в его шею лицом, чтобы мои сладостные всхлипы звучали хотя бы не так громко. В то же время он делал это с каким-то невообразимым трепетом и без конца шептал мне бессвязные нежности, как сумасшедший.

Не одна я ку-ку? У Богдана тоже шифер перекосило? Это и есть кризис среднего возраста?

- Леночка, девочка моя! - прерывисто, в такт толчкам, стонал мужчина. - Что же ты со мной делаешь? Что же я за дурак такой?

Я не пыталась связать воедино его лепет. Да и возможно ли это было? Мне так было хорошо и сладко в его объятиях, что я чуть не забыла, захлебываясь стонами, зачем я здесь. Я же не просто перепихнуться с ним зашла? Я вообще не за этим заходила. Боже...

- Черт, - прохрипел Богдан мне в шею, кусая ее до боли. - Не могу больше, прости, сладкая!

- Кончай в меня, Богдан! - потребовала я, очнувшись от эйфории. - Я пью таблетки! - бессовестно соврала я и затаила дыхание в ожидании.

Поверит ли Козлов в мое вранье? Он так щепетильно относился к этим вопросам...

А он будто этого и ждал. Крепко схватив меня за ягодицы, с громким рыком, Богдан вонзился в меня до предела, и я почувствовала, как он взрывается, изливаясь внутрь меня горячим потоком. Руки мужчины переместились на мою спину. Он замер на некоторое время, прижимая меня к себе. Затем потерся о мои волосы своей колючей щекой и шумно сглотнул, обнюхал мое лицо, как пес, обцеловал его, царапая щетиной.

Только после этого он вышел из меня и застегнул брюки, приводя дыхание в норму. Я соскочила со стола, на плохо слушающихся меня ногах, и тоже спешно поправила на себе одежду.

Я развернулась к выходу, понимая, что мне пора, когда Богдан схватил меня за плечи и развернул к себе.

- Ты не кончила... - заметил Богдан.

- Кончила, - снова и уверенно соврала я ему в лицо.

Что мне какой-то там оргазм, когда я получила, что хотела?

Мне хотелось поскорее уйти. Произошедшее только что, меня потрясло. Дело даже не в том, что мы с Козловым предались греху при свете дня, на его рабочем столе, а в том, что он меня осеменил.

Без лишних уговоров и ухищрений. Это было так неожиданно, что я даже растерялась.

Бог и правда на моей стороне? Скоро узнаем. Я узнаю. Одна. Без Богдана.

Как же просто я провела его! С какой легкостью он пошел у меня на поводу! Какой доверчивый!

Болван! Любимый мною до боли болван!

Я почувствовала себя подлой лгуньей и воровкой. Мне стало стыдно и плохо.

Прочь! Кыш, поганые сомнения!

Не убудет от Москвиченка! Мне нужен всего один его сперматозоид! Наглый и упертый, как он сам.

Богдан наклонился ко мне и нежно чмокнул в губы, зарываясь пальцами обеих рук в волосы, снова выбивая меня из колеи. Это уже лишнее!

Я мягко высвободилась из его объятий и пошла на выход, еле переставляя трясущиеся от напряжения, ноги.

- Лен! - окликнул меня Козлов. Я остановилась у двери, но не поворачивалась к нему, чтобы он не заметил мою счастливую улыбку. - А ты зачем приходила-то?

- За этим! - громко и уверенно ответила я, так и не обернувшись, и вышла из кабинета.

Сука, это что сейчас было? - недоумевал я, когда дверь за Овечкиной закрылась.

Я совсем больной? А если бы нас с Леной застукали? Она даже дверь не заперла. Выгнали бы нас обоих к чертовой матери! Я своим хером поставил под угрозу и свой контракт, и Булочкину карьеру. Я ей везде подосрать успею? Боже...

Я тяжело опустился в кресло и закрыл лицо руками.

Да, черт возьми! Я болен! Я заболел Булочкой! Люблю ее! Люблю!

От этого признания самому себе мне стало легче. Ровно на пару секунд. А потом снова накрыло отчаянием. Плотно и тяжело.

Зачем Овечкина приходила на самом деле? Реально потрахаться? Соскучилась по моему члену? Она проголодалась за время разлуки или ее парни не устроили? Оба?

Даже думать не хотел о том, что Лена могла так быстро прыгнуть в койку к кому-то еще. Лена не такая. Она не шлюха. Если бы даже девочка и переспала с кем-то из «новеньких», мне уже бы ничего между ее ножек загорелых не обломилось.

Я прокрутил в голове заново наш с ней спонтанный секс, и у меня в штанах снова все задергалось. Это когда-нибудь закончится? Сколько можно хотеть одну и ту же женщину? Почему бы мне не выебать Тамару? Хотел же, собирался?

Желание трахаться было непреодолимым, но мысль о других женщинах была неприемлема и противоестественна. Ее хотел - Булочку. До боли в яйцах. Чтобы дрожала подо мной, трепетала так сладко, нежно и горячо. Имя мое выкрикивала, кончая на моем члене, а потом утыкалась носиком в мою грудь и засыпала.

Зачем Лена снова мне дала? Она это планировала, иначе, зачем она противозачаточные пьет? Рассчитывает на регулярную половую жизнь? Со мной? Раз передо мной ноги раздвинула, значит, со мной.

Нужно было срочно с ней поговорить и все выяснить. Мои мотивы внезапного сношения мне понятны, мне только дай. Не понятны ее.

Лена девочка логичная. Не делает она с бухты-барахты ничего. Она и меня окрутила тактично и четко, без палева. Все продумала. Хочет, чтобы я с ней остался? Дура дурой!

Не могу я остаться. Не могу.

Только вот что мне теперь со своей любовью сраной делать? Уехать и забыть ее? Уехать-то я уеду, но нет такого города, где получится Булочку забыть. Незабываемая она женщина.

Сделать, как она предлагала? Взять отпуск, уладить проблемы Ники и ее нового отца и вернуться к Булочке?

Она замуж хочет и ребенка. А я? Смогу ли я сделать ее счастливой? Или сделаю из нее еще одну Наташу и ребенка мне не нужного? Нахера мне еще один ребенок на старости лет, если я с одним-единственным не справляюсь?

Блять!

ЧТО МНЕ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ?

Этот вопрос сводил с ума еще больше.

Чтобы не выглядеть идиотом, я должен был выяснить для начала, как у Лены обстоят дела с другими ее мужиками. Решил пойти издалека, чтобы не выдать раньше времени чувства свои перед ней. Может быть, зря я себя накрутил, напридумывал себе от безысходности того, чего нет. Может быть, не такой уж я крутой мужик, чтобы Лене от меня еще чего-то было нужно, кроме члена? А я тут к ней со своей любовью и детьми рыло совать собрался?